Не было бы счастья...

К ужину приехал Лев Бенедиктович на белом «Мерседесе». Его внешнему виду ― черный костюм, белая рубашка, черная бабочка, волосы зачесаны назад ― я совершенно не удивилась. Господин Галицкий поохал вместе с нами по поводу исчезновения Мустафы и обещал найти ему замену.

На ночь я заперла дверь на ключ. Удивительное дело, как Эмма Францевна не боится жить в таком диком месте без охраны? Ее дом полон ценных вещей. Ведь что случись, нас некому защитить. Кроме дяди Осипа, мужчин в доме нет. Береженого Бог бережет, здраво рассудила я, и придвинула кресло к двери. Гоша одобрил мои действия.

Утром же мои страхи куда-то улетучились. Действительно, кто поедет в такую глухомань, да еще решится нарушить границу радиоактивного могильника?! Ловко Галицкий придумал!

Большим сюрпризом для меня стал визит какого-то военного чина, который прибыл ближе к полудню на «ГАЗике» в сопровождении солдатиков в камуфляже и с автоматами за спиной.

Мы с Гошей как раз возвращались из леса после очередной вылазки за грибами. Первым их заметил Гоша. Он храбро зарычал и благоразумно укрылся за березой. Я последовала его примеру, так как, напуганная заказными убийствами, взрывами в метро и прочими прелестями разгула бандитизма в родной стране, решила, что наше поместье взяли приступом, и Эмма Францевна уже бьется в заложницах.

Солдатики с военноначальником пробыли у нас в гостях недолго. После их отбытия, мы с Гошей еще немного посидели в кустах. Удостоверились, что все в порядке, и вернулись домой. Дядя Осип задумал пустить собранные мною грибы в паштет.

Воспользовавшись его благодушным настроением, (он исполнял новую аранжировку арии Кармен, из одноименной оперы Бизе), я спросила:

― Дядя Осип, вы не боитесь здесь жить?

― Нет, деточка, ― ответил он, оторвавшись от процесса шинкования лука и утерев рукавом слезы. ― Мы здесь в большей безопасности, чем в большом городе, где каждый второй видит в тебе конкурента. А, кроме того, Эмма Францевна ― женщина исключительной мудрости, она обо всем позаботилась. Недаром к ней на поклон приходят такие люди.

Я не совсем поняла, что дядя Осип имел в виду, но волноваться перестала, здраво рассудив, что с Мустафой мог приключиться несчастный случай или он покончил жизнь самоубийством, не выдержав тепловой обработки ватником и шапкой-ушанкой. Храбрости мне прибавила Эмма Францевна. На мой недоуменный вопрос, что здесь делали военные, заданный во время традиционного вечернего расклада пасьянса с романтическим названием «Поцелуй фавна», она ответила, что подружилась с командованием местного гарнизона, и бравые солдатики обходят дозором ее владения за чисто символическую договорную плату. Время нынче неспокойное и догляд профессионалов не помешает. После пропажи Мустафы начальство пообещало проложить по периметру поместных владений контрольно-следовую полосу и заминировать отдельные участки.

Предусмотрительность моей двоюродной бабушки подействовала на меня благотворно, и ночь я спала без кошмарных сновидений, навеянных гибелью конюха.

А утром произошло вот что.

Гоша разбудил меня ни свет, ни заря, в начале восьмого. Он тыкался мокрым носом и шумно дышал. Я попробовала усовестить его и даже натянула одеяло на голову, демонстрируя крепкий сон. Уловка не помогла, он раскусил мою хитрость, и пришлось вставать.

Гоша уселся возле удочки, намекая, что соскучился по рыбалке, и смотрел на меня умоляющими глазами. Я натянула майку, шорты и панамку, взяла рыболовные снасти и поплелась на речку.

Утро было тихое, легкое и радостное. Мысленно я поблагодарила Гошу за то, что он не дал мне проспать такую благодать, но вслух высказываться не стала, чтобы он не задирал нос.

Мы сидели на мостках, сосредоточенно наблюдая за поплавком. В ведерке уже плескались три пескаря средней упитанности. Солнце начинало припекать.

Кто-то шел со стороны плотины. Гоша глухо бухнул и пошевелил хвостом, показывая, что пешеход ему известен и не представляет опасности.

Человек ступил на мостки и остановился. Я обернулась, чтобы поздороваться, и застыла с открытым ртом. На берегу стоял совершенно незнакомый турист мужской принадлежности. Здоровенный рюкзак за плечами показывал, что турист снарядился не на шутку и пройдет свой маршрут до конца.

Я покосилась на Гошу. Видимо, он совершенно разленился на свежем воздухе, потерял квалификацию, и утратил способность отличать своего от чужого. Гоша удивленно поднял брови, мол: «Ты чего, а?», и опять уставился на поплавок.

― Эй, рыбаки! ― крикнул турист. ― Как в Трофимовку пройти?

Я уже было собралась подробно объяснить дорогу до моста и направление на деревню, как Гоша шумно засопел и затоптался на месте. Перехватив покрепче удилище, я приготовилась вытащить очередную рыбку.

И тут как дернет!

Удочка чуть не вылетела из моих рук. Гоша радостно запрыгал на мостках. Леска натянулась, как струна, удилище изогнулось вопросительным знаком, рыбина в глубине билась акулой.

― Держи, я сейчас! ― донеслось до меня сзади.