Не было бы счастья...(СИ)

Билл кивнул, так и не подняв взгляда от тарелки. Юноша вел себя так, будто организация подобных вечеров – это его работа, за которую Том платит ему деньги. Томас взбесился окончательно, с громким лязгом бросил столовые приборы и быстрым шагом направился к выходу из столовой. Однако, остановился в дверном проеме, сверкая ехидной усмешкой, он нарочито спокойным тоном обратился к все еще сидящему за столом мальчишке.

— Детка, через час ты должен быть в спальне. И смой косметику, а то с растекшимся макияжем ты похож на придорожную бл*дь, а это все же не мой уровень.

Билл наконец посмотрел на него возмущенным взглядом, и Том обрадовался, увидев проблеск эмоций на красивом застывшем лице. Удовлетворенный тем, что все-таки добился своего, бизнесмен покинул комнату, не забыв оглушительно хлопнуть дверью.

Билл рассматривал свое отражение, пытаясь оценить, видны ли на его лице следы косметики. Он вовсе не хотел, чтобы Том увидел его «во всей красе» — с черными синяками на шее, пораненной губой и бледно желтым пятном на всю щеку, который остался от удара, нанесенного отчимом. Каулитц от всей души надеялся, что в этот раз Томас не будет рассматривать его тело, и не заметит синяков, оставшихся на ногах и бедрах после их первого раза. Билл и так чувствовал себя достаточно униженным, и жалость от насильника стала бы для него последней каплей. Именно поэтому юноша постарался как можно незаметнее нанести на лицо и шею маскирующие средства, замазывая все следы, оставленные той ночью Томом, а так же те, что появились после – почти два дня без сна и еды, на грани нервного срыва проявились темными кругами под потухшими глазами и бледностью кожи.

— Ты не увидишь меня сломленным – прошептал Каулитц, замазав ранку и покрывая губы бальзамом. Отражение Билла говорило о полном благополучии своего владельца – ровная кожа, как будто подсвеченная изнутри, чистые блестящие волосы, спадающие на плечи, стройное тело в простой шелковой пижаме серого цвета. Удовлетворенный увиденным, Билл глубоко вздохнул и вышел в комнату.

Том ждал, когда из ванной выйдет мальчишка и размышлял над тем, как ему поступить, чтобы добиться от Каулитца не просто покорности, а ответных ласк и желания быть в его постели. Дверь ванной приоткрылась, и через секунду на мягкий ковер спальни ступила изящная босая ступня. Том рассматривал своего «бойфренда» снизу вверх, подмечая малейшие детали – как красиво тонкая светлая ткань струится вокруг стройных лодыжек, как бледные пальцы судорожно комкают край пижамной куртки, как довольно скромном вырезе матовым мрамором отсвечивает гладкая кожа… Трюмпер встал с кресла и подошел к юноше, замечая, как тело Билла напрягается с каждым его шагом все больше. Том подошел к мальчишке вплотную, и заставил того поднять лицо, ухватив юношу за подбородок сильными пальцами. Он рассматривал неестественно ровную кожу щек, поблескивающие губы, опущенные ресницы, и начинал злиться.

— Я, кажется, ясно сказал, чтобы ты смыл косметику – низкий угрожающий тон заставил Билла покрыться мурашками.

— Какая тебе разница? – тихо спросил Каулитц, ожидая в ответ всего, вплоть до удара.

Томас хмыкнул и на мгновение зашел в ванну, вернувшись в спальню с ватными дисками и бутылочкой очищающего средства. Билл наблюдал за ним и не мог понять, какими будут следующие действия мужчины. Трюмпер снова приблизился к нему и со щелчком открыл бутылочку с молочком для снятия макияжа.

— Мне есть разница. Если я сказал, что хочу видеть тебя без косметики, то ты так и должен был поступить. Сегодня я тебе это прощу, даже сам помогу тебе избавиться от краски, однако, в следующий раз я придумаю, как наказать тебя за непослушание, детка — Томас нанес средство на ватный диск и стал медленно стирать с лица мальчишки тональный крем.

Тому хватило пары минут, чтобы смыть с кожи Билла всю его старательно наведенную маскировку, и теперь мужчина видел и болезненную бледность, подаренную бессонными ночами, темные круги под глазами, и синие пятна на шее, оставленные его же зубами – он почти жалел, что обнажил все это, гораздо проще было бы этого не видеть, и не ощущать противного разъедающего чувства вины.

Билл не смотрел на него, старательно опустив взгляд в пол, юноша боялся увидеть в глазах навязанного любовника брезгливость и жалость, поэтому предпочитал изображать каменное изваяние.

Том провел пальцами по уже почти сошедшему синяку на щеке юноши, и вспомнил, как посмеялся над Биллом тогда в лифте, заметив горевшую после удара скулу. Сейчас он понимал, что у Билла тогда, наверно, звезды перед глазами кружились, а он так цинично одобрил поступок его отчима.