Не было бы счастья...(СИ)

Вот здесь Вильгельм по-настоящему испугался – оказаться в лапах такого человека… смерть в таком случае станет только желанным избавлением.

— А твоему Томми я обязательно пошлю твои фотографии, чтоб он оценил работу и понял, чего добился своим отказом соблюдать условия нашего маленького договора.

Билл содрогнулся, представив себе, как Том разглядывает его обезображенное тело. Юноша не хотел, чтобы Трюмпер винил себя в чем-либо, Билл от всего сердца желал мужчине, который все же смог завладеть его сердцем, счастья. Только зная, что иногда Томас будет мельком вспоминать его, Билл найдет в себе силы бороться за свое существование дальше. И сейчас Йорг пытается лишить Билла этой последней ниточки, дающей ему силы жить.

— Ты этого не сделаешь! – впервые за время поездки Билл посмотрел на отчима.

— О, не сомневайся, я это сделаю. Этот ублюдок заплатит мне по полной программе – лицо Йорга исказилось бешенством – Я еще раздумываю, может, стоит его просто пристрелить?...

— Нет!

Вопль Билла был настолько громким и неожиданным, что отчим инстинктивно отпрянул, резко повернув руль в сторону, заставив машину выехать на встречную полосу. Сразу несколько машин отчаянно засигналили, но было уже поздно. Хватило одного толчка, чтобы машину отбросило на бетонное ограждение. Вся левая сторона черного мерседеса превратилась в груду металлолома.

Том еще почти час провел в спальне, просто сидя в кресле и уставившись в одну точку. Он только сейчас в полной мере осознал, какую совершил глупость, отказавшись от условий старшего Каулитца. «А вот Билл все понял сразу» — мужчине вспомнилось грустное лицо мальчика в тот момент, когда он набирал номер его отчима.

«Я больше его не увижу. Не прикоснусь к нему. Не услышу его голос. Не почувствую запаха его кожи. Не сожму в своей ладони его тонкие нервные пальцы» — а следом за этим пришла другая, еще более ужасающая мысль – «На все это будет иметь право кто-то другой».

Тому представилось, как безучастный Билл лежит на простынях, обнаженный, беспомощный, а кто-то, как и он сам вначале, собирается причинять ему боль. Эти картина получилась до того яркой и живой, что сердце Тома забилось в два раза чаще, а дыхание стало тяжелым от овладевшего им приступа ярости, замешанной на отчаянии.

Пытаясь прийти в себя, мужчина налил себе изрядную порцию коньяка, но посмотрев на бокал в своей руке, неожиданно вспомнил, к чему в прошлый раз привело его спиртное – белое изможденное лицо его мальчика навсегда запечатлелось в памяти. С отвращением он отставил бокал в сторону, снова погружаясь в замороженное состояние.

Звонок телефона был похож на внезапный выстрел. Том вздрогнул и поднял мобильный, на экране высветилась фотография – тонкокостный юноша сидел на подоконнике, склонившись над большой книгой – звонил Билл. Едва не спутав кнопки, Том нажал клавишу приема.

— Билл?

— Том – голос юноши был слаб и напомнил Тому о том времени, когда мальчик лежал в этой комнате с высоченной температурой.

— Что случилось? – похолодел Том.

— Мы попали в аварию – голос раздавался будто издалека, бизнесмен едва различал слова.

— О, Боже, как ты? – Том вскочил с кресла, не в силах совладать с беспокойством.

— Нас везут в больницу, Центральную городскую – это было последним, что услышал Том, после этого связь прервалась. Трюмпер еще несколько секунд стоял на месте, а потом бегом кинулся вниз, схватил со столика ключи от своей машины и вылетел во двор.

Через полчаса бешеной гонки он подъехал к больнице. Бросив машину прямо у входа, мужчина влетел в холл, отыскивая взглядом стойку регистрации.

— К вам должен был поступить герр Каулитц – он едва не перепрыгнул через высокий стол.

— Да – пожилая фрау осталась спокойной, к таким вещам, как орущие родственники пациентов, она давно относилась философски – Он в операционной, третий этаж, левое крыло.

Даже не поблагодарив женщину, Том рванул к лестницам, игнорируя лифт, так как знал, что будет не в состоянии ждать его даже в течение нескольких секунд. На третий этаж он влетел на одном дыхании, пугая встречающихся людей совершенно бешеными глазами.

Едва не спутав направления, он бежал по коридору, надеясь увидеть хоть одного врача, который мог бы проводить его к Биллу. Почти потеряв надежду встретить хоть кого-нибудь, Томас завернул за угол и едва не рухнул от разом накатившего облегчения. На кресле возле дверей, сиявших красной надписью «Не входить. Идет операция», сидел Вильгельм – живой и относительно невредимый – его рука была до локтя перевязана бинтами, а аккуратный носик распух и был неестественно красного цвета.

— Билл!

Юноша поднял на него глаза и тут же расплакался, что заставило Тома наконец сдвинуться с места и рухнуть перед брюнетом на колени, изо всех сил обнять и зацеловывать.

— Ой, Том, больно – Билл чуть отодвинулся, осторожно прикоснувшись к кончику распухшего носа.

— Сломан? – Том аккуратно отодвинул его кисть и легонько чмокнул в такой все равно хорошенький носик.

— Нет, только распух от удара – мальчик снова поморщился.