Не было печали

Расколь покачал головой, всплеснул руками и пробормотал что-то, как решил Харри, на цыганском языке. В голосе Эйстейна, когда тот звонил по телефону, чувствовались нотки отчаяния. Нет, не было никаких сомнений, что они вышли на нужный им сервер, но он ожидал обнаружить допотопный, чихающий от старости, проржавевший аппарат в каком-нибудь сарае, где барышник в тюрбане попросит у него трех верблюдов и пачку американских сигарет в придачу за полный список абонентов. На деле же он оказался в офисе с кондиционером, где молодой египтянин в костюме, рассматривая Эйстейна через очки в серебряной оправе, сказал, что речь не идет о «торговой сделке» и потому деньги следует выплатить наличными, чтобы операцию нельзя было проследить по банковской отчетности, и что предложение действует в течение трех дней.

— Полагаю, ты продумал все последствия на случай, если станет известно, что ты, находясь на службе, взял деньги у такого человека, как я.

— Я не на службе, — сказал Харри.

Расколь прижал ладони к ушам:

— Сунь-Цзы говорит, что тот, кто теряет контроль над развитием событий, сам становится их заложником. А ты утратил контроль над событиями, Спиуни. И это значит, что ты совершил ошибку. А я не могу полагаться на людей, которые ошибаются. Поэтому у меня есть другое предложение. Мы упростим дело для обеих сторон. Давай так: ты сообщаешь мне имя этого человека, а я позабочусь об остальном.

— Нет! — Харри ударил ладонью по столу. — Не хочу, чтобы его самым подлым образом пришил кто-нибудь из твоих мордоворотов.

— Ты удивляешь меня, Спиуни. Если я правильно тебя понимаю, ты и так уже находишься в щекотливом положении в связи с этим делом. Так почему же ты не хочешь, чтобы акт справедливости свершился столь безболезненно, сколь это вообще возможно.

— Никакой вендетты. В этом смысл нашего уговора.

Расколь улыбнулся:

— А ты крепкий парень, Холе, мне это нравится. И я уважаю договоренности. Но ежели ты начинаешь совершать ошибки, то как я могу быть уверен, что это именно тот человек, который нам нужен?

— Ты ведь сам сравнивал ключ Анны с тем, что я нашел у него в загородном доме, и убедился в их идентичности.

— И теперь ты снова хочешь прийти мне на помощь? В таком случае скажи, что тебе еще известно.

Харри сглотнул:

— Я обнаружил фотографию в туфле Анны.

— Продолжай.

— По-моему, она спрятала ее туда перед самой смертью. А на фотографии — семья убийцы.

— Это все?

— Да.

Расколь покачал головой. Перевел взгляд на Харри и снова покачал головой:

— Не понимаю, кто из нас выглядит глупее. Ты, которого надувает твой же друг? Твой приятель, который надеется скрыться после того, как умыкнет мои деньги? — Он тяжело вздохнул: — Или я, который дает деньги?

Харри думал, что ощутит радость или хотя бы облегчение. Но вместо этого узел у него в животе затянулся еще туже:

— Какая информация тебе нужна?

— Только имя твоего приятеля и название банка в Египте, где он снимет деньги со счета.

— Сообщу через час. — Харри поднялся.

Расколь потер руки так, словно с него только что сняли наручники.

— Надеюсь, ты не думаешь, что понимаешь меня, Спиуни, — сказал он тихим голосом, не поднимая глаз.

Харри остановился:

— Что ты имеешь в виду?

— Я ведь цыган. И в моем мире все может быть поставлено с ног на голову. Ты знаешь, как будет «Бог» по-цыгански?

— Нет.

— Девел. Забавно, не правда ли? Если хочешь продать душу, Спиуни, неплохо бы знать, кому ты ее продаешь.

Халворсен не преминул проехаться по поводу изможденного вида Харри.

— А что такое «изможденный»? — спросил Харри и откинулся на спинку офисного стула. — Хотя ладно, не затрудняйся.

Когда же Халворсен поинтересовался, как прошло свидание, а Харри попросил его определить значение слова «свидание», тот покинул кабинет, чтобы купить счастливый билетик в киоске у Элмера.

Харри набрал номер, который сообщила ему Ракель, но опять же кто-то, как понял Харри, по-русски ответил, что он не туда попал. Тогда он позвонил Бьярне Мёллеру и попытался создать у шефа впечатление, что он попал в точку. Судя по голосу собеседника, попытка оказалась безуспешной.

— Мне нужны хорошие новости, Харри. А не отчеты о том, на что ты тратишь свое рабочее время.

В кабинет вошла Беате. Она просмотрела запись еще раз десять, и теперь у нее уже не осталось сомнений в том, что Забойщик и Стине Гретте знали друг друга:

— По-моему, в последнее мгновение он сказал ей, что сейчас она умрет. Ты можешь прочесть это по ее взгляду, он у нее одновременно отрешенный и испытующий. В точности как у подпольщиков из военных фильмов, когда они стоят перед строем расстрельной команды.

Возникла пауза.

— Эй! — Беате помахала рукой перед глазами у Харри. — Совсем выдохся?

Харри набрал номер Эуне:

— Это Харри. Слушай, как ведут себя приговоренные к смерти в последний момент перед казнью?

Эуне кашлянул.

— Они фокусируют внимание, — наконец произнес он, — на времени.

— А страх? В панику они не впадают?

— Это от многого зависит. О какой казни идет речь?

— О публичной. Об убийстве в помещении банка.

— Я подумаю. Давай перезвоню тебе через пару минут.