Не быть волшебником

Волшебник еще раз внимательно рассмотрел картину, надолго остановив свой взгляд на художнице, лица которого не видел.

– Нда, – выдохнул он. – Вот что значит «нарисовались – не сотрешь».

Глава 9 Париж

Когда попадаешь в среду профессионалов, очень непросто сохранить спокойствие и уверенность. Это все равно, что попасть на другую планету, где ты никого не понимаешь, ничего не знаешь и в лучшем случае крутишь головой, пытаясь в море терминов выловить знакомые звуки.

Так чувствовал себя Костя, находясь среди двух волшебников, один из которых к тому же был еще и профессором.

– Ничего не вижу нового, – разглядывая картину, произнес Александр Белый. – Изображение точно описывает твою комнату, девочки как живые, да и кот твой, вон, даже двигается, как на переливных картинках.

– С котом понятно, – ответил Микаэль, – коты живут в нескольких мирах сразу, что, к сожалению, не поможет нам его вытащить. Но, смотри, художница словно дорисовывает комнату. Видишь?

– Честно говоря, нет. Но что ты хочешь сказать? Она пытается нас рисовать, что ли?

– Это же логично – она рисует комнату, а мы сейчас как раз и являемся частью этой комнаты.

– Думаешь, специально все это сделала?

Микаэль отошел от картины и посмотрел в окно.

– Не знаю, – ответил он. – Но что-то в последнее время мне везет на такие вот случайности.

– Ладно, Мика, это все лирика. Будем вытаскивать девушек?

Микаэль повернулся к другу и уверенно кивнул головой.

– Будем. Ты знаешь как?

– Есть мысль, – ответил Белый. – Есть у меня один прибор, я его называю – выпрямитель. Взял с собой, когда ты позвонил.

– Выпрямитель?

– Да, ну когда-то думал, что двухмерное пространство – это такой сложный загиб трехмерного. И мой выпрямитель вроде как выпрямляет его. Но потом я понял, что принцип действия у него несколько другой. Вернее, он все еще что-то выпрямляет, но явно не двухмерное пространство, а вот его побочное действие, которое я случайно заметил, как раз и извлекает изображение на свет. Но принцип у него другой. Он вроде как берет внешнее изображение и дорисовывает его, понимаешь, дополняет.

– Как 3D-принтер, – решил блеснуть знаниями Костя, до этого слушавший разговор молча.

– Тогда скорее уж как графический редактор, – заметил Белый.

– Эй, редактор, – напомнил Мика, – что делать-то?

– Надо поднять картину повыше, а я на полу, под ней, включу выпрямитель. И все. Когда прибор начнет работать, наши пропащие посыпятся на пол, как из рога изобилия.

– Они же расшибутся, – ужаснулся Костя, разглядывая высокий потолок.

– Не расшибутся, – заверил Белый, – да и мы не с улицы на чай зашли. Если что – подлечим, а то и поймаем.

– А правда, Саш, зачем такие кульбиты? – спросил Микаэль. – Нельзя их оттуда, так сказать, горизонтально вытащить?

– Нет, не получится. Ты туда только руку засунешь, как тут же сам станешь частью картины. А сами они не вылезут, потому что являются частью этого мира. Зато есть гравитация, которая часто роняет людей, то есть хорошо умеет это делать.

– Убедил, – кивнул Микаэль, – давай сделаем.

Очень скоро, привязав веревку к картине паутинкой, изображение подвесили на крючок для люстры. Под ним профессор расположил устройство, напоминающее своей формой глобус, только очень вытянутый глобус. Спасатели расположились под картиной, чтобы успеть поймать ожидаемый груз, и эксперимент начался.

Выпрямитель загудел, закрутился, начал дымить. От него исходили волны, собирающие гармошкой пространство, отчего помещение стало расплываться, как видеоролик с плохим качеством съемки.

– Смотрите, получается, – закричал Константин, – изображение шевелится, усы торчат.

И действительно, нарисованная мебель на картине так же нарисованно стала падать, Летунья уже была нарисована не возле художницы, а под столом, спасающейся от падающих книг, а Трюфель, кажется, нащупал дорогу домой и всеми силами пытался протиснуть усатую морду в трехмерный мир. Выглядело это ужасно, словно преломленное солнцем в воде, тело кота, маленькое на картине, переходило в огромную мохнатую голову, которая с усилием и мяуканьем прорывалась в этот мир. И тут выпрямитель как-то странно заурчал, затрясся и, издав громкий хлопок, рассыпался на несколько частей.

– Что случилось? – спросил Микаэль, разглядывая обломки. – Это можно исправить?

– Можно, – мрачно проговорил Белый, – только это бессмысленно. Похоже, я не подрассчитал мощности. Тут нужен агрегат мощнее. Но тогда все, что свалится на него, разорвет в сильном электромагнитном поле.

– Вы ничего не можете сделать? – с паникой в голосе спросил подросток.

– Могу, наверно, – неуверенно ответил Белый, – но это надо подумать.

– Да, давай переведем дух, попьем чайку, – успокаивающе проговорил Микаэль, – и обязательно что-нибудь придумаем. Наверняка есть способ. Пойдем на кухню.

– Ей, чаевники! – раздался рассерженный голос с потолка. – А вы ничего не забыли?

Из висящей под потолком картины на волшебников с укором смотрела голова Трюфеля. Он так и остался в картине, успев освободить одну лишь голову.