Не бывшая жена миллионера

Воздух между нами накаляется. Я чувствую это напряжение, витающее в комнате. Могу его пощупать. Ощутить подушечками пальцев.

Тело дрожит от острого возбуждения. От его близости бегут мурашки. Рассыпаются колючим ворохом бисеринок по коже.

Чего он ждёт? Что хочет? Непонятно.

Отвожу взгляд в сторону.

– Я выпью вина. Если оно есть.

– Разумеется.

Разводит руками в стороны, указывая на круглый столик, уставленный роскошными блюдами.

– Я заказал в номер всё, что ты любишь. Не знал, что именно ты захочешь.

– А ты помнишь, что я люблю?

Вопрос застревает в горле. Близость некогда любимого мужчины будоражит кровь. Усиливает надежду, что ещё не всё потеряно.

Почему-то вдали от особняка Ямамото всё кажется другим. Настоящим, неподдельным. Не по контракту.

Чувства усиливаются, становясь острее как индийский перец чили. Обжигают сердце томящейся внутри нежностью.

– Я помню всё.

Многозначительно выдыхает. Подходит к бутылке розового вина, ловко откупоривая её. Смотрит на меня с затаённым на дне тёмных зрачков интересом.

Разливает игристый напиток по двум бокалам, вручая мне один. Указывает взглядом в сторону.

– Давай выйдем на балкон?

Устраиваемся на крошечном диванчике, выполненном из ротанга. Я нервно откидываюсь на голубую подушку. Устремляю взгляд куда-то вдаль лишь бы не смотреть на Никиту.

Сейчас его близость ощущается особенно остро. Мы наедине, в небольшом отеле чужого города. Там, где нас никто не знает и никогда не видел. Предоставлены только друг другу без всяких прикрас.

– Как тебе жилось без меня?

Он поворачивается ко мне, смотря с затаённой грустью. У мочки уха раздаётся его горячее дыхание. Обжигающее, со сладковатым привкусом дорогого вина.

Я хочу отпрянуть от него, но размеры диванчика не позволяют. Плотно удерживают меня на месте, рядом с Антоновым.

– Нормально.

Пытаюсь держаться спокойно. Пригубливаю искрящийся в закатном солнце напиток. Крепко сжимаю пальцами тонкую ножку бокала.

Пытаюсь сделать так, чтобы руки предательски не дрожали. Понимаю, что мы ступили на скользкую дорожку невыясненных до конца отношений.

– И ты не скучала?

Его глубокий бархатный голос пробирает до дрожи. Смешивается с водоворотом липких ощущений. Тянет на дно.

– Нисколечко.

Не поворачиваю голову в его сторону. Упрямо скольжу взглядом по вечернему незнакомому городу, по которому так ещё и не погуляла. Не осмотрелась.

Пожимаю плечами, как будто он для меня ничего не значит. Пытаюсь проникнуться до конца этой мыслью. Вдолбить себе её в мозг и душу.

– Я тоже.

Залпом опрокидывает в себя вино. Чуть морщится, отставляя бокал на пол. Проводит пятернёй по лицу, смазывая спокойное выражение лица.

– Ну и отлично. Тогда скоро разведёмся, и всё будет хорошо.

– Разумеется.

Я замираю, медленно поворачивая голову в его сторону. Сухой тон не сулит ничего хорошего. Скручивает мои нервы в гордиев узел.

Никита смотрит на меня и в его глазах появляется тепло. Сквозит из карих глаз лучиками света. Еле слышно выдыхает.

– Вероника…

Срывает с себя маску.

Властные пальцы накрывают мою руку. Стискивают до боли. Заставляют посмотреть на себя.

– Почему ты ушла тогда? Ведь у нас была семья! Ведь у тебя был я, Вероника!

– Мне было мало только тебя.

Трясусь от злости. Понимаю, что могу наговорить лишнего. Выплеснуть прошлые обиды. Испортить момент.

Мне казалось, что мы с Антоновым только-только начали друг друга понимать. Общаться без колкостей. Прямо, открыто, на равных.

– А другие давали тебе больше?

Откидывает мою руку.

– Тот рыжий, с которым ты каталась до рассвета на стареньком «Ниссане», или тот потный одышливый блондин в бифокальных очках, с которым ты ходила в кино?

Глаза бывшего затуманены злостью. Изрыгают яркие огни, а я замираю, с интересом разглядывая его. Такого нового, открывшегося с настоящей стороны.

– Ты что, следил за мной?

– Не надейся… Просто… Проходил мимо…

Он отворачивается. Роняет лицо на ладони, принимаясь тереть глаза. Старается не смотреть в мою сторону.

Антонов никогда не умел проигрывать и признавать чью-то правоту. Старался выходить победителем из любого положения, даже самого тупикового.

Но сейчас своим неожиданным вопросом я, кажется, сумела загнать его в угол. Распотрошила те чувства, которые он нещадно скрывал за маской несгибаемого стального бизнесмена.

– Никита…

Осторожно кладу ладонь на мужское плечо. Замечаю, как от напряжения наливаются под рубашкой стальные мускулы. Шепчу проникновенным голосом, пытаясь выведать у Антонова все секреты.

– Ты что, ревновал меня всё это время? Думал обо мне?

– Не говори ерунды…

Усмехается, качая головой. Поспешно отводит взгляд от моего лица, почёсывая мочку уха. Такое привычное движение бывшего мужа заставляет меня замереть. Услышать язык жестов мужского тела.

Дело в том, что Никита всегда принимался дёргать себя за уши, когда приходилось лгать. В глаза он мог говорить что угодно, но этот ничем не примечательный жест всегда выдавал его нервозность и истинное положение дел.

– Ладно.

– Так что, мышка, ты не ответила на мой вопрос. С другими тебе было хорошо? Они полностью удовлетворяли тебя?