(Не) бывший папа

Оксаны еще нет, поэтому я отправляю сына мыть руки, открываю холодильник, разогреваю оставленный ужин, и мы с Русом лениво жуем рагу, а потом плюхаемся на диван у телика. Я все время смотрю на часы. Мне нужно ехать к Миле, но жены еще нет, и уйти я не могу.

Наконец, в замке поворачивается ключ, и я подрываюсь. Оксана, уставшая и измотанная, заходит и опускается на пуфик у двери. Руслан, заснувший в ожидании мамы, даже не просыпается. Я киваю жене и прикладываю палец к губам. Она понятливо кивает и снимает обувь, вытягивая ноги. На лице истинное блаженство.

— Ужинать будешь? — спрашиваю.

— Нет, слишком устала. Чай попью и спать пойду.

— Оксан, тут такое дело… — мнусь, не зная, как рассказать. И врать не хочетсЯ, и правду говорить не с руки. ник чему лишние разборки. Я просто помогаю давнему другу. — У клиента проблема, мне нужно всю ночь заниматься его делом, — поясняю обтекаемо. — Ночевать не буду, прости.

— Да ничего. — Она привыкла, такое иногда бывает, особенно перед важными судебными заседаниями. — Рус спит?

— Ага, ждал тебя и заснул, — улыбаюсь.

— Перенесешь его?

— Конечно.

Беру Руслана на руки. Спит крепко даже ухом не ведет, когда несу его в кроватку и накрываю одеялом. Оксана шуршит на кухне, заваривая себе чай, а я одеваюсь.

— Пока, — прощаюсь, и жена выглядывает в коридор.

— Уже уходишь?

— Да, надо, — отвечаю уклончиво.

— Желаю удачи решить проблему клиента, — усмехается она. Знает, что я упертый, пока не добьюсь своего, не отстану. Именно поэтому и добился успехов в своем деле за столь короткий срок.

Завожу машину и еду к Миле. По дороге заскакиваю в магазин техники и покупаю телефон и симкарту. Подъезжаю, достаю пакеты из багажника, кидаю в один из них коробку с телефоном и поднимаюсь на заветный этаж. Сердце почему-то взволнованно колотится. Звоню в дверь и, слыша едва заметные шаги, говорю негромко:

— Мил, это я.

Щелкают замки, и появляется настороженное лицо моей бывшей невесты. Она выглядывает на лестничную площадку и расслабляется. Поднимаю бровь, намекая, что мне нужно войти, и она делает шаг в сторону, пропуская меня. Дверь за спиной захлопывается, и мы остается почти наедине в замкнутом пространстве небольшой квартирки. Воздух тут же накаляется от напряжения. И чтобы снизить его градус, я скидываю обувь, прохожу на кухню и начинаю разбирать пакеты. Кладу продукты в холодильник и стараюсь не смотреть на Милу, хотя ее взгляд прожигает мне спину. Там уже дыра размером с арбуз.

— И зачем ты все это привез? Я же сказала… — говорит недовольно.

— Я тебя слышал, но вы, возможно, просидите тут пару дней. А ребенку нужно нормально питаться, а не макаронами с сосисками.

Мила закусывает губу, и я понимаю, что стрела попала в цель. Крепко сжатые губы и пронзительный взгляд — и Мила разворачивается и уходит. А я заканчиваю начатое.

Прохожу в комнату — диван застелен, а сама Мила, увидев меня, тут же направляется в коридор.

— Ты куда?

— Спать, — недоуменно отвечает.

— Где? — Я же помню, что у нее двушка, в другой комнате спит Ира.

— Туда, — неопределенно машет головой в сторону детской.

— Но… там же негде. Иркина кровать слишком мала, да и не выдержит…

— Намекаешь, что я толстая? — усмехается Мила, а я вдруг испытываю мимолетное чувство вины за то, что разрушил маленький мирок, в котором они с дочерью жили. За неудобства. За напряжение. И никакие уговоры, что я делаю это ради них, не помогают.

— Нет, просто там действительно негде. Ложись, я посплю в кресле. Или на полу. Есть лишнее одеяло?

— Вот еще, — возражает она, но я уже не слушаю. Плюхаюсь в кресло, устраиваюсь поудобнее и закрываю глаза.

— Спокойной ночи.

Слышу, как она тихонько бурчит что-то себе под нос, потом ощущаю, как меня все-таки накрывают легким пледом, а следом раздается шорох простыней. Да уж, об удобстве речь не идет, но лишить хозяйку квартиры своего законного места мне совесть не позволила. Тем более что я сам настоял.

Неожиданно быстро засыпаю, но просыпаюсь посреди ночи от того, что все тело затекло. Тихо встаю, надеясь, что кресло не будет скрипеть. Не скрипит. Зато скриплю я. Кажется, этот звук очень громко разносится в ночной тишине, но это всего лишь иллюзия. Тянусь, пытаясь размять мышцы. Взгляд невольно падает на Милу. Во сне она совершенно точно оправдывает свое имя — милая, нежная. Какая-то неземная. Тихонько присел на край кровати. Ах, Мила Мила… Почему же ты ушла тогда? Почему я тебя потерял?..

Невесомо провожу пальцами по щеке и заправляю за ухо упавшую на лицо прядку. Воспоминания обрушиваются валом, погребая под собой. Я даже не пытаюсь выплыть, просто позволяю этому потоку ненадолго унести меня. А после трясу головой и снова тянусь. Так не хочется возвращаться в неудобное кресло, но выбора нет. Спать все же хочется.

Утро встречает меня болью во всем теле. Я выхожу из комнаты, где Мила еще сладко спит, и в узеньком коридоре пытаюсь сделать комплекс упражнений, по выходит плохо. негде развернуться. Ладно, Мила проснется, в комнате будет удобнее.