Не чужие

Ответ приходит не сразу. Я уже успеваю надумать много плохого. Ведь часто во время учений случаются несчастные случаи, а Давид связан с авиацией. Вдруг самолет упал? Все же парень военный — это ужасно. Постоянный страх за его жизнь будет всегда витать в мыслях.

«В среду», — слишком коротко для того, кто вроде как должен скучать по мне.

До среды два дня, и я не представляю, как дождаться ее. Хочется уметь ускорять время, потому что сейчас больше всего желаю утонуть в объятиях Давида. Убедиться, что наша ночь не плод моего воображения, а его намерения — самые настоящие.

В среду я просыпаюсь в шесть утра. На занятия не иду, боясь пропустить приезд Давида. Высокий аппетитный торт ждет появления Леонова в холодильнике.

Готовить я умела и любила, несмотря на то, что в последние годы почти не делала этого. Но когда жила с бабушкой в деревне, у нас не было домработницы и все приходилось делать самой. Даже огород полоть.

Вот такой была жизнь старшей дочери замминистра. Кому расскажи — не поверят.

И после этого отец ещё и требует от меня соблюдать в обществе манеры и вести себя подобающе. А как это сделать, если я всю жизнь с сельскими мальчишками на пруду играла и за домашним хозяйством вместе с бабушкой смотрела? Светские вечеринки, бриллианты, дорогие курорты — все прошло мимо меня.

Весь день не нахожу себе места, выглядываю в окно и постоянно что-то перекладываю, мою, складываю. В прихожей теперь нет нагромождения курток в открытой секции шкафа, на галошнице в ряд стоят рамки с фотографиями и статуэтка ангела. Комнатные тапочки сложены на нижней полке, мисочка для кота перекочевала в угол кухни.

Вокруг ни пылинки, даже шторы и занавески перевесила, потому что кто-то их криво подцепил. Чувствую удовлетворение от проделанной работы. Поскорее уже хочется встретиться с Давидом. Он ведь оценит мои старания?

Я как раз допекаю курицу в духовке, когда слышится какая-то возня в коридоре. Кто-то пытается открыть дверь, но из-за того, что я заперлась изнутри, у него это не получается.

Я понимаю, что это Давид. И у него есть свои ключи. То есть мне не обязательно было находиться здесь, он мог попасть в квартиру и без моего присутствия.

Я вытираю руки полотенцем, поправляю волосы, бросаю взволнованный взгляд в зеркало и спешу в прихожую.

Руки дрожат, когда открываю замки. Волнение зашкаливает. Дышать становится неимоверно тяжело. Вдох-выдох, спокойно, Лера.

Я открываю дверь, и как бы ни старалась, а скрыть счастливую улыбку не удается.

Давид стоит напротив меня. В военной форме, с рюкзаком в руках. Уставший, хмурый. Смотрит на меня, словно не ожидал застать здесь.

Одного его взгляда достаточно, чтобы понять, что ключи он мне дал вовсе не для того, чтобы я его встречала из командировки. Ему и в самом деле нужен был человек, который присмотрел бы за котом. Обидно.

— Привет, — сдавленным голосом произношу я, не зная, как вести себя с ним.

Поцеловать его или нет? Это будет странно, если я сейчас потянусь к его губам, обниму его за шею, прошепчу, как сильно скучала?

— Привет. Почему не на занятиях? — спрашивает он, проходя в квартиру.

Дверь за ним с грохотом закрывается из-за сквозняка. Я открыла в кухне окно, чтобы запахи готовки не разносились по всей квартире.

— Так закончились уже, — вру я, застыв напротив него.

— Ясно.

Давид разувается и снимает верхнюю одежду. Я в который раз восхищаюсь тем, как хорошо он смотрится в военной форме. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Я ласкаю взглядом его лицо, с трудом сдерживаю себя, чтобы не прикоснуться к нему.

— Я ужин приготовила, — разрываю зависшую над нами тишину. Топчусь на месте, чувствуя себя неуютно.

— Не стоило, я в столовке успел поесть, — как-то слишком безразлично произносит Давид и осматривается вокруг.

Его взгляд останавливается на полках, где царит идеальный порядок, бровь удивленно ползет вверх, но он никак не комментирует это. Молча проходит мимо меня в ванную комнату, здоровается с котом.

Я слышу, как журчит вода в умывальнике, и сбегаю в кухню. Разочарованно смотрю на запечённый картофель и курицу, которая вот-вот должна быть готовой. Становится обидно. Но можно ведь чай заварить и с тортиком попить?

Я включаю чайник и достаю из холодильника торт. Красные сердечки на белом креме смотрятся смешно, но и в то же время романтично. Я ставлю торт на стол. Давиду обязательно понравится.

Разливаю чай по чашкам. Давид все еще в ванной комнате. Я сажусь за стол и нетерпеливо постукиваю пальцами по столешнице. Ну что он так долго?

Наконец-то я слышу, как отворяется дверь, шаги приближаются ко мне. Давид в одних спортивных трико. Заглядывает в кухню и замечает, что я основательно похозяйничала здесь в его отсутствие.

— Ты вызывала клининговую службу? — интересуется он, присаживаясь напротив меня.

Он бросает на стол пачку сигарет и зажигалку, вытягивает под столом ноги. Его поза абсолютно расслабленная. Я же вся зажата рядом с ним. Не знаю, куда взгляд свой девать.

— Нет, я сама здесь прибралась. Извини, если тебе не понравилось это. Просто… просто здесь был бардак, и я не смогла удержаться, — говорю правду я.