Не чужие люди

Сначала он возил из ближнего зарубежья разную полезную мелочовку, которую неизбалованный советский народ охотно расхватывал. Было ясно, что совсем скоро и здесь всего будет хватать, делать деньги на пустом месте долго не получится и надо быстро, пока деньги есть, придумать более надежный способ заработка. Когда он объявил, что открывает мебельное производство, Лера смеялась. «Если на уроках труда тебя нечаянно научили сколачивать табуретку, это не повод думать, что кто-то готов вслед за тобой гордо назвать ее мебелью и покупать за деньги», — с нарочитой серьезностью увещевала она, весело сверкая глазами. Он увлеченно объяснял, что в любом деле главное — грамотная организация, и именно этим он собирается заняться. А работать на производстве всегда найдется кому. Сейчас вон вообще полстраны без работы! И он, между прочим, тоже прекрасно все может, зря она его недооценивает! Лера хохотала уже вслух от необъяснимого счастья и давала честное слово, что ни в чем не сомневается…

А ведь хорошо было, подумал вдруг Игнат. Нет, хорошо и сейчас, и даже лучше, чем они себе представляли, и он, в отличие от многих ностальгирующих знакомых, нисколько не тоскует по слипшимся макаронам и дешевой шоколадной плитке и не считает, что вкус клубники теряет свою прелесть, когда ее можно есть круглый год, а не две недели в июне… Но, пожалуй, если бы можно было на пару лет вернуться в то тревожное, нищее и полное надежд время, он бы без раздумий согласился… Только тогда они были просто, безусловно и без оговорок счастливы. Им было на что надеяться, но нечего было терять…

Потом все стало прибыльнее, проще и скучнее. У жизни появились условия, правила игры. Больше не надо было спешить, хитрить, хватать. Они заняли свои места и теперь только должны были им соответствовать — честно работать, держать марку, поддерживать нужные знакомства, посещать важные мероприятия…

Приятели Игната постепенно переженились и о событиях пятилетней давности вспоминали со словами: «А помнишь, в молодости…», подразумевая, что теперь-то они зрелые люди, все повидавшие в жизни. Он и сам однажды чуть было не женился. Просто потому, что на многие встречи стало модным ходить с женами.

Вообще быть семейным человеком стало модным. Тогда как раз была подходящая для такой роли — то есть идеальной жены — девушка. Варя. Она работала в музее, носила туфли на невысоком каблуке, каждый день что-то варила или жарила и смотрела на Игната с восхищением. Она точно не стала бы ночью врываться на кухню, где он пьет с друзьями пиво, и бесцеремонно присаживаться за стол, фыркнув: «Раз спать не даете, достаньте и мне кружку».

Она не стала бы встречать Новый год днем второго января, плотно задернув шторы и включив по видео запись президентского поздравления, потому что в саму новогоднюю ночь срочно понадобилось забрать товар с какого-то склада, так как на следующий день заканчивалась аренда.

Не стала бы идти по центру города босиком, потому что новые босоножки беспощадно жмут…

Варя подавала ему свежевыжатый сок по утрам и не признавала полуфабрикатов. Она вообще очень серьезно относилась к жизни и своему в ней положению. Но именно от этого охватывала непреодолимая тоска. Будто все в жизни уже пройдено, сделано и достигнуто, и остается только отрастить брюшко, взять газету и с постепенно угасающим удовлетворением следить, как развивается его дело.

Возвращаться по вечерам домой и слушать бесконечные рассказы о детях, без которых, конечно же, не обойдется? Ходить по субботам в зоопарк и на аттракционы? Задерживаться и врать, что он напряженно трудится на благо семьи? Будущее исчезало, превращаясь в растянувшееся во времени унылое настоящее. Нет, семейная жизнь не для него, решительно заключил Игнат тогда.

Видимо, они с Лерой одиночки. Она вот ведь тоже одна — и счастлива…

* * *

Негромко прошуршал лифт и замер на площадке.

— Наконец-то!

Валерия удивленно остановилась.

— А почему не позвонил?

— Лера, у тебя телефон выключен. Ты где была в такую рань? Я с десяти часов жду.

— На работе была, — беззаботно отозвалась Валерия.

Игнат озадаченно нахмурился.

— Да, — кивнула она на невысказанный вопрос. — В пять утра позвонили.

— Камеры сработали?

— Сработали… Никого не узнать, потом расскажу.

— Чему ты радуешься тогда, не понимаю? — удивился Игнат, внимательно глядя на довольную приятельницу.

Лера неопределенно махнула рукой. Сейчас, услышав вопрос, она вдруг поняла, что действительно радуется. Что с той минуты, когда увидела фигуру на экране, до сих пор не отпускает невероятное, освобождающее чувство облегчения: теперь она могла быть точно уверена — это не Игнат. Тот человек определенно ниже ростом и мельче. Точно не Игнат! Но не говорить же это ему!

— Может, откроешь? — невозмутимо поинтересовался он.

— Поехали отсюда, — отчаянно, будто совершая что-то безрассудное, предложила Валерия. — Не хочу больше ни о чем думать, ни с кем разговаривать и разбираться. Все завтра. А тут начнут звонить…

— Поехали!

* * *