Не чужие (СИ)

— С удовольствием, — пока не передумала, я взяла его правую руку и вложила в нее небольшую стопку фишек. Это была уже не мелочевка, которую возвращала Юле. Стопки Макса хватало и на долг за коммуналку, и на мое жалование горничной. Теперь мы точно были в расчете.

— Ты ограбила казино, чтобы рассчитаться со мной? — словно мусор, Макс скинул фишки на подставку для вазы рядом с собой.

— Не люблю долги.

В голубых глазах напротив мелькнуло что-то очень похожее на злость.

— А как мне прикажешь вернуть долг за это? — шершавые пальцы коснулись моей шеи и играючи обвели горящий пятачок кожи.

— Достаточно будет твоего извинения.

— Боюсь, не получится, — Максим наклонился к самому моему уху. — Я не раскаиваюсь. Ни ка-пель-ки.

Последнее слово он произнес по слогам, касаясь губами мочки.

— У меня из-за этого могли быть проблемы. — Во рту так пересохло, что я с трудом сглотнула. — Или тебе все равно?

— Тебя нужно было проучить, — ни в голосе, ни во взгляде действительно не было и намека на сожаление. Этот наглый, упрямый мужчина всерьез верил, что помечая меня, делает доброе дело. Последствия для работы и моей личной жизни его не волновали. — Так как мне вернуть свой долг?

— А если я отомщу тебе той же монетой, скольким поклонницам это разобьет сердце? — пришел мой черед шептать на ухо.

На скульптурных губах Макса заиграла пугающая хищная ухмылка.

— Не считал. Необходимости пока не было. Но, знаешь… — он запрокинул голову, любезно предоставляя шею, — я готов рискнуть.

Как все произошло, я так и не поняла. Никакого засоса ставить я и не собиралась. Это была лишь попытка достучаться до Макса, чтобы он вошел в мое положение. Наивная, необдуманная, превратившаяся… в вызов.

Не зная, как выкрутиться, я замерла с открытым ртом, как последний зевака.

— Долго ты… — не дождавшись, когда ж ему начнут ставить засос, Макс наклонил ко мне голову.

Не вовремя! Чертовски не вовремя. Мои губы оказались как раз на уровне его рта и сильное, будто магнит, поле притянуло нас друг к другу.

От прикосновения его горячих упругих губ мои тормоза отказали напрочь. Чертова химия, которая при поцелуях с Сашей и не думала появляться, сейчас принялась адским пламенем плавить мозг в медовую патоку. Раз, и умненькой, осторожной Майи не стало. Два, и мои руки, вместо того, чтобы отпихнуть наглеца, вцепились в его рубашку как в спасательный круг.

Отрываться не хотелось, да и, наверное, захоти я — ничего бы не вышло. Слишком сильным было вспыхнувшее желание, гораздо сильнее меня со всеми моими запретами и здравыми мыслями «против». Сладко, нежно и настойчиво одновременно — Макс целовал так, будто дорвался до чего-то, что было нужно ему как воздух.

Не знала, что можно испытывать подобное. Не представляла, что двое могут сходить с ума от обычного прикосновения друг к другу. Помутнение рассудка, не иначе.

— Оу, Максик, ты решил подарить свой подарок нашей сестренке?! Мило. Очень мило! — как черт из табакерки перед нами вдруг появилась загадочно улыбающаяся Юля. — Я уж думала, вы, голубки, до пенсии будете кружиться один вокруг другого, но так никогда и не поцелуетесь.

Словно сверху в потолке открылся водопад, я ощутила, как с головой окунаюсь в холодную воду. "Голубки", "подарок", "сестренка" — слова прозвучали как части какого-то ребуса. Мой мозг отказывался понимать, какого, или даже задумываться о решении.

Все это было неправильно!

— Прости, — проклиная дрожь в ногах, я отскочила от Макса на пионерское расстояние.

— Юля, — Громов медленно повернулся к сестре. Это уже был не тот мужчина, который только что страстно, сминая своим напором любое сопротивление, целовал меня. — Ты сегодня ночуешь в своей квартире. Понятно?

— Если тебе не нужен трети…

Договорить Юля не успела. Молниеносным движением руки брат ладонью закрыл ей рот и сквозь зубы процедил:

— Я остерегаюсь, что без свидетелей мое желание придушить тебя окажется сильнее уголовного кодекса. Уяснила?

Освободившись, Юля прижала руки к груди.

— Макс, я… Я ничего такого…

— Еще слово, и в Питер добираешься своим ходом.

Больше прикасаться к сестре Макс не стал. Обдав ее морозным взглядом, он, как куклу, схватил меня за руку и потянул к выходу.

О том, куда мы идем и почему так рано, не было произнесено ни слова. Чувствуя нутром, что вопросы сейчас задавать не стоит, я молчала. Точно так же держала рот на замке Юля. Лишь в аэропорту, сменив наши билеты на более ранний рейс, Макс соизволил обернуться и заговорить, сухо, по делу и кратко:

— Майе нужно отдохнуть перед парами. Когда приземлимся, я отвезу ее домой. Ты, — он кивнул сестре, — доберешься сама. Постарайся ни во что ни вляпаться. У меня завтра тренировка, будет не до твоих проблем.

И я, и Юля снова ничего не ответили. Я — потому что не понимала, что происходит. Юля… Что творилось в ее голове, даже представить было сложно.

Меньше всего она походила на человека, которого обидели или которому сорвали планы. Юля сдержанно улыбалась, согласно кивала, а когда мы взошли на борт, попросила себе бутылку шампанского и, отсалютовав брату, принялась неспешно и со знанием дела напиваться.