( Не) чужой ребёнок (СИ)

Сын тут же выбирается из “укрытия” и включается в игру.

Спустя полчаса я сижу на кухне как принцесса. Пострадавший палец заклеен пластырем с детскими картинками. Павел с аппетитом поглощает ужин. Ваня с важным видом заваривает мне чай. В глазах щиплет. В последнее время замечаю за собой непозволительную сентиментальность, граничащую с глупостью.

- Сын, мне кажется, тебе пора спать, – Паша ловит сына за руку, притягивает к себе и усаживает на колени. – А то завтра можешь проспать и опоздать на самолёт.

Ваня тут же хмурит брови, выражая недовольство, но не спорит. Поднимаюсь и веду его в комнату.

- Мама, а он точно мой настоящий папа? – сын спрашивает задумчивым тоном.

- Конечно. Почему вдруг ты засомневался?

Меня не покидает ощущение, что мы все ходим по очень тонкому льду. Всё у нас как-то неправильно, и я очень боюсь, что это травмирует ребёнка.

- Ян сказал, что настоящие мама с папой спят в одной кровати…

Ох, как несвоевременно всплывает сейчас этот вопрос.

- Зайчонок, по-разному бывает, я потом тебе обязательно всё объясню, а сейчас нужно спать, – пытаюсь уйти от разговора. – Но не сомневайся: папа у тебя самый настоящий, он тебя очень любит. И я тебя тоже сильно-сильно люблю.

Нам с Павлом, видимо, пора обсудить и выработать единую стратегию ответов на такие вопросы. Зная сына, не сомневаюсь, что он не отстанет, пока не получит ответ, который покажется ему достаточно аргументированным.

* * *

- Решила в монашки записаться? – Павел окидывает мой купальник насмешливым взглядом. – Помнится, раньше ты предпочитала лоскутки-верёвочки. Откуда вдруг такая скромность?

Я и так чувствую себя не в своей тарелке рядом с загорелыми длинноногими моделями. После Пашиных слов хочется замотаться с головы до ног в парео и убежать в номер.

- Не понимаю, чего ты стесняешься, – по-своему истолковывает моё смущение бывший муж, – у тебя шикарная фигура. Где, как не на пляже, демонстрировать её? Я надеялся на тебя поглазеть, а тут такой облом.

Ему вовсе не обязательно знать, что в более открытом купальнике виден шрам на животе… Я и так с трудом нашла компромисс.

- Папа, пойдём скорее купаться, – Ваня приходит мне на помощь. – Я покажу тебе, как умею плавать!

Я устраиваюсь на топчане под зонтом. Ещё совсем рано, а солнце уже жарит прилично. Мне вовсе не хочется в первый же день отпуска испытать на себе участь рака, брошенного в кипяток.

Расслабляюсь. Наконец-то могу не следить непрерывно за белой макушкой в воде, а прикрыть глаза и даже немного подремать.

Просыпаюсь от того, что мои ноги поливают ледяной водой.

- Ай! – визжу от неожиданности и резкого контраста температуры.

- Мама, хватит спать! Ты пропустила всё самое интересное, – возмущённо заявляет Ваня, размахивая пустым ведёрком. – Ты не видела, как я с папы нырял!

- Что случилось? Где папа? – сажусь на топчане и оглядываюсь, Павла поблизости не видно.

- Он пошёл мне за молочным коктейлем! Таким розовым, клубничным.

Смотрю в сторону, куда кивает сын, и обнаруживаю бывшего мужа воркующим с какой-то красоткой возле бара. Не нужно быть провидицей, чтобы понять, что дамочка с ним флиртует. Он стоит ко мне спиной, и его реакцию я разобрать не могу. Зато прекрасно вижу, как она выставляет вперёд шары запредельного размера, вываливающиеся из подросткового лифчика. Неужели этот кошмар считается красивым, и мужики покупаются на топорную работу пластического хирурга-недоучки?

Уговариваю себя, что Павел мне ничего не должен и волен знакомиться с кем угодно и даже спать с кем хочет. Мои фантазии не накладывают на него никаких обязательств. Он здесь с сыном, а не со мной. Но противная ревность гремучей змеёй крутится вокруг сердца.

- Разбирайте! – доносится как сквозь туман.

- Мама, тебе какой – розовый или белый? – тормошит меня сын, и я не сразу понимаю, о чём он спрашивает.

Протягиваю руку к подносу и беру розовый, как у Вани. Уровень нервозности зашкаливает, и мне не помешает охладиться…

Сама не понимаю, почему так завелась. Можно подумать, бывший муж на курорте решил развлечься… Я к этому каким боком?

- Попробуй мой. Можешь отпить понемногу от каждого.

Невинная фраза заставляет вздрогнуть. Именно так мы когда-то делали: выпивали половину каждый от своего, а потом менялись…

- Который час? – пытаюсь стряхнуть навалившиеся воспоминания и переключиться на что-то другое. – В одиннадцать обещали какое-то детское мероприятие.

- Начало одиннадцатого. Полчаса ещё побудем и пойдём, – спокойно отвечает Павел. – Всё под контролем, кэп. Может, искупаешься с нами?

Воздух и без того горячий, а пространство между нами накаляется до температуры плавления металла. Нерешительно киваю. Ваня цепляется за мою руку и тащит к воде.

Замираю возле кромки, по щиколотку окунув ноги. Я слишком долго лежала на солнце, и теперь вода кажется прохладной.

- Ну же, смелее, – рука Павла ложится на талию, от чего я вздрагиваю.

Убеждаю себя, что в этом жесте нет сексуального подтекста. Он просто подталкивает меня в море. Но сердце колотится так, словно это касание имеет совсем иной смысл.