( Не) чужой ребёнок (СИ)

- Что? – слова сына удивляют меня, если не сказать больше. – Где ты это взял?

Я, к своему стыду, никогда не была особо набожной. И точно не проводила с ребёнком никаких бесед о душе и ангелах…

- Я его видел, он был ангелом и держал моё тело, не выпускал из него душу.

Инстинктивно касаюсь Ваниного лба. Может, у него температура? Но нет – не горячий. Откуда же такие мысли у семилетнего мальчика?

- Он тебе снился? – выдвигаю единственное логичное предположение.

Знаю, что сны иногда могут быть вызваны беспокойством или переживаниями о ком-то или о чём-то. А для сына появление отца оказалось даже большим стрессом, чем я предполагала.

- Может быть, я не помню…

- Но в таком случае тем более Павлу будет всё равно, ходишь ты на костылях или бегаешь без них. К тому же я ему сказала, что ты умеешь ходить, просто доктор тебе пока не разрешает передвигаться без опоры. Так что это точно не проблема, даже не думай. А с этой Греттой ты поменьше обсуждай свои дела. Она тебе глупости говорит, а ты из-за них расстраиваешься.

Ваня морщит лобик, но соглашается.

В день рождения он долго придирчиво выбирает наряд, в котором пойдёт в кафе. Ему это совершенно не свойственно. Он обычно безропотно надевает то, то я ему предлагаю. А на сей раз я его даже возле зеркала ловлю.

- Мама, как ты думаешь, я ему понравлюсь?

- Конечно, котёнок. Ты ему уже очень нравишься!

Похоже, от Павла мне теперь никак не избавиться…

Глава 23

Павел

Достаю из шкафа съёмный диск. Давным-давно собираюсь разобрать его содержимое, но руки никак не доходят.

Когда-то во время войны мой ноутбук взрывной волной отбросило со стола на пол. Разбился экран, деформировался корпус. Мой надёжный электронный друг, как говорится, получил травмы, не совместимые с жизнью. Больше всего было жаль жёсткий диск – там хранились медицинские материалы из моей практики, которые я собирал во время работы за границей и с начала войны.

Один из пациентов, случайно узнав об этом, заявил:

- Если я вернусь после войны домой живым, восстановлю вам все данные.

Мы тогда оказались в самом пекле. Кто знал, как сложится жизнь каждого из нас? В госпитале мы оказывали раненым первую помощь, стабилизировали, а затем их эвакуировали в более безопасные места для дальнейшего лечения. Я только посмеялся, но через два месяца он мне позвонил.

- Товарищ доктор, помните меня? Я вам в госпитале инфу с разбитого диска обещал восстановить.

- Привет, боец! Как здоровье?

- Жив, как видите. Но воевать эскулапы больше не пускают, пришлось вернуться домой. Так что спешу выполнить своё обещание. Привозите или присылайте мне свой диск.

Я не верил в успех этой операции и уже смирился с потерей данных. Тем более, часть важных материалов у меня была продублирована в облачном хранилище. Но предложением воспользовался. И после окончания войны собственноручно забрал у парня новый съёмный диск с переписанной информацией.

Дома я сразу скопировал оттуда свою рабочую папку, а в каком состоянии оказались остальные данные, мне в тот момент было неинтересно.

А сейчас подумал, что там могут храниться наши общие с Лизой фотографии. Из облака я после развода от злости всё удалил. А в каких-то папках на диске должно было что-то остаться.

Я не помню, где у меня что находилось. После войны начинал новую жизнь с новым ноутбуком с чистого листа. А сейчас я отчаянно хочу вернуться в прошлое, о котором мало что помню. Но воспоминания о нём мне критически важно восстановить в памяти.

Фотографии оказываются на месте. Не рассортированные по папкам, вперемешку. В свойствах отображается дата съёмки, которая мне преимущественно ни о чём не говорит.

Лиза… Совсем юная девочка. Сколько ей на этих снимках? Путём нехитрых подсчётов получается девятнадцать… Пытаюсь вспомнить, где и при каких обстоятельствах сделаны эти фото. Получается плохо, но цветные картинки из прошлого окрашиваются эмоциями и больно ранят душу.

Я всё разрушил… Как так могло получиться? Сколько бы ни задавал себе этот вопрос, ответа не могу найти.

Теперь у меня есть семилетний сын, который, кажется, боится меня. И обиженная бывшая жена… Я будто стою на платформе и со стороны наблюдаю, как мимо проносится поезд моей жизни.

Отбираю несколько удачных снимков, где мы с Лизой вдвоём, и отправляю ей. Просто чтобы напомнить, что мы не всегда были врагами. Когда-то мы были семьёй, и нам было очень хорошо вместе…

Я помню, что был счастлив с ней.

Телефон пиликает уведомлением о сообщении.

“Спасибо. Прикольно. А у меня ничего не осталось :(”.

Пишу ответ: “У тебя осталось самое главное – наш сын”.

И вдогонку: “Могу прислать весь альбом с фотографиями, которые у меня сохранились”.

“Спасибо. Не утруждайся. Мне вполне хватит тех, что ты уже прислал”.

Не хочет вспоминать о нас? Ей так же больно, как мне? Или она меня так сильно ненавидит?

В день рождения Вани вылетаю рано утром. По дороге из аэропорта несколько раз пишу Лизе сообщения о своём местоположении, чтобы скорректировать, в случае задержки, время встречи. На улице довольно тепло, но не хотелось бы, чтобы они меня ждали.