Не дать уйти

Было решено отправляться парами, и уже завтра ребята начнут рассеиваться по отдаленным деревням и селениям, где есть выжившие. Грузовиками их развезут по местам, а дальше… полная самостоятельность. Учиться всему придется на месте и очень быстро. Связь со штабом должна была поддерживаться не реже чем раз в три недели. Запросы о медикаментах будут принимаются раз в полтора-два месяца. В аспектах безопасности придется рассчитывать исключительно на свои силы. В качестве бонуса Красный крест давал оружие и боеприпасы в расчете на пятерых человек, военный джип и небольшой запас топлива. Машины были списанными из воинских подразделений, но прослужить могли еще долго.

После разговоров и непродолжительных обсуждений Ив вышел из палатки. Он нашел Кристель сидящей у одного из разложенных костров. Девушка сидела, обхватив руками колени и уткнувшись в них носом. Ее сгорбленная фигурка на фоне высокого пламени казалась такой жалкой и маленькой, что у парня защемило сердце. Он подошел и, ни о чем не спрашивая, тихо сел рядом. Ив смотрел в опухшие глаза, на слипшиеся от слез ресницы и в тайне надеялся, что Кристель, сломленная увиденным, сейчас скажет: " Я передумала". Для Ива было важно, чтобы ничего не угрожало ей. Неважно с ним или без него, но Кристель должна быть в безопасности. А здесь, в этой стране, он будет вынужден даже во сне бояться ее потерять.

Она тоже молчала. Но через некоторое время сдавленно выдавила:

– Люди в той деревне… так страшно.

Он попытался озвучить свои мысли:

–Если хочешь, завтра поедем в Бадагри. Окессон говорила, что у передумавших еще есть шанс уехать. На рассвете туда пойдет грузовик и…

–Я не передумала, Ив. – Парень осекся и вопросительно посмотрел на нее. – Просто не могу понять: как можно жить, когда рядом происходит такое, когда людей убивают за веру, за то, что они по-другому рассуждают, хотят свободы?

Она снова вспомнила ту деревню и содрогнулась.

–Там ведь были … дети.

–У меня нет ни ответов, ни советов для тебя. – Ив удрученно вздохнул, думая о том, как бы правильнее начать разговор и уговорить ее уехать. И как сказать, что сам остается.

– Мне не нужны советы. – Девушка умоляюще посмотрела на друга. – Я хочу, чтобы ты уехал завтра.

–Что? – Парню стало смешно. Ведь только что он хотел просить ее сделать то же самое.

–Это совсем невесело. Ты сам все видел. – Она явно неправильно поняла его улыбку, и парень вмиг стал серьезным. – Если с тобой что-нибудь случится, я никогда не смогу себя простить. Ведь ты из-за меня здесь. Только сегодня я поняла, какой опасности по моей глупости ты будешь подвергаться.

–Ты хочешь, чтобы я уехал, так понимаю, без тебя? Ты в своем уме, Кристель? Если я уеду, то только с тобой.

–Я не могу уехать. – Девушка посмотрела в огонь. – Сегодня, по дороге сюда, я поняла, что должна быть здесь. Я знаю, что конечно ничего не смогу исправить и изменить в этой стране. Не знаю, смогу ли вообще сделать хоть что-то для этих людей, ведь я – не герой, просто жалкая трусиха и даже за себя постоять не могу. Но отчего-то чувствую, просто знаю: мне нужно остаться.

–Значит, так тому и быть. Мы остаемся.

Кристель с благодарностью посмотрела на друга.

–Ты не представляешь, как много для меня значит то, что ты со мной.

–Я терпелив. – Ив грустно улыбнулся уголком губ и, долго посмотрев в ее глаза, добавил. – Когда-нибудь ты скажешь мне, что это ДЕЙСВИТЕЛЬНО для тебя значит.

Кристель спрятала вдруг запылавшее лицо в коленях и больше не поднимала на Ива глаз.

Через три дня ребята отправились по распределению. К полудню они прибыли в Бенде. Их бывшие однокурсники в предыдущие дни уже рассеялись по округе в радиусе пятидесяти-семидесяти километров. Иконо, Иво, Уйо, Усу и Авгу – все было в пределах досягаемости друг от друга. Потому случись что, ребята могли в течение часа-двух прийти на помощь соседу.

И беглого взгляда хватило понять: Бенде – гиблая земля. Домов не было. Так – шалаши, наспех собранные из чего попало. Казалось, в воздухе до сих пор витает запах гари, смерти и страха.

Выйдя из машины, Кристель почти по щиколотку утонула в пепле. Заслонив глаза от палящего солнца, девушка осмотрелась. Видимо, когда-то это место было большой плодородной долиной. Во все стороны от селения, насколько хватало глаз, простирались поля. Сейчас они были пепельно-серыми с черными пятнами торчащих посевов, выкошенных огнем. В полукилометре к востоку виднелся густой лиственный лес, а на севере долину окаймляли невысокие пологие холмы. Чуть ниже от деревни протекала небольшая речка, с ленивой, слегка зеленоватой водой.

Недалеко от хижин несколько изможденных женщин обрабатывали крошечный клочок кукурузы. Этот зеленый лоскуток казался чудом среди мертвой черноты кругом. Четверо детей со вздувшимися животами и абсолютно голых вяло копошились в мусорной куче. У девушки сдавило горло. Через призму слез Кристель видела, как из хижин выходят удивленные худющие люди. Начинают собираться небольшой толпой возле грузовика, рассматривают прибывших, переговариваясь между собой.