Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина

- Ну да, коль с силой Азраил отрывает души тех, неверных,

то бишь наши, то души верующих, ясно, отрывает нежно и без

боли!

- Нет, ласково!

- И не заметишь, оторвалась как душа от тела! О том умершие

поведали тебе, Мухаммед?!

- О, времена невежества, джахильи!

- Готовься! - Джебраил Мухаммеду.

- Ещё ступенька?

- Ты думаешь одна? Иль две?

Не успел ступить, как... нет, не он к небу стремился, оно к нему с невиданною быстротой неслось - новое небо! И резко стал.

69. Небо третье

Мир озарился жёлтым топазом - камнем, покровительствуемым Меркурием, и небо вокруг него, внизу светящегося, кружилось. Множество теней, но не видать, от кого или каких существ, иль от чего, от древ каких отброшены: ломались тени, уходили вниз, пропадали в небесах других. Вдруг кто-то громко окликнул Мухаммеда: - О наилучший из людей! Оглянулся - никого. Но ответил, дабы быть услышанным: - Таков лишь Ибрагим! - и заученно: - Ибо десять свитков ему ниспослано было!

- А тебе, - на сей раз это был Джебраил, будто именно он чужим голосом испытывал Мухаммеда, - Коран ниспослан! - И тут же добавил: - Здесь Ибрагим! - Мухаммед услышал тотчас: - Добро пожаловать, о праведный пророк! Лишь потом праотца увидел, прислонившегося к стене Небесного храма, наполненного божественным сиянием. И праотец пошёл ему навстречу - идёт и держит руки, вытянув вперёд, и распростёр навстречу, желает будто всех обнять руками, - подобны руки праотца ветвям широким родового древа, оно сбоку, растёт и разрастается, отбрасывая ветвями тени. Увидел - не узнал. Трижды Ибрагим привиделся, и каждый раз тот был другой: во сне перед Каабой - в чалме и невысок, похожий на деда Абдул-Мутталиба, когда сердится, губы сжаты и невидимы; когда на Храмовой горе с ним молились - незаметен и чуть сгорблен, выделялся среди всех ростом и плечами широкими лишь Муса. А тут Ибрагим высок, гордо держит седую голову, строгий взгляд. Мухаммед, приглашённый Ибрагимом, вошёл за ним в храм. - Ну вот, - сказал ему праотец, - борода твоя, как ступил сюда, на мою похожа стала! Глянул Мухаммед - была борода с проседью, а тут вся вдруг побелела, сединой ярко засверкав. И - расстроился. - Я тоже, помню, - говорит Ибрагим, - был расстроен, когда первая у меня седина появилась. "О Боже! - воскликнул. - Что это такое?" - "Знак почтенности!" - ответил мне Бог. "Что ж, - говорю Ему, - приумножь, о Боже, почтенность мою!" И борода моя в одночасье побелела.

- Да, Ибрагим!

- Но каков он, опиши нам!

- Хотите праотца себе представить?

- А как же!

- Взгляните на меня!

Вытаращили глаза, такие вдруг круглые и большие на лице, ещё

бы: услыхать такое!.. Возгордился-то как наш одержимый!

- На бороду, может, твою? Неужто, - с издёвкой, - такая же,

выщипана будто?

- Вот именно!

- Но видел ли, чем к Храму подойти небесному, на небе ангела? - Азраила? - Он что же, поместил тебя со мною здесь?! - Нет, я лишь посетил его и возвращусь туда, - рукою вниз, где Меркурий, показывает, - к себе на землю. Ибрагим недоверчиво глянул на Мухаммеда: - Не человек к Азраилу приходит, а Азраил к человеку является, чтоб душу его взять! - Я волею Бога... - Не дал ему договорить: - И даже ко мне, когда пробил час, явился! - Вспомнить бы, никому прежде не рассказывал: придя однажды домой, незнакомца у себя застал, не удивился, когда тот представился Азраилом, ангелом смерти, де, пришёл с благовестью. Какою? Велено забрать некоего Друга Бога. "Кто сей счастливец? - воскликнул Ибрагим. - Богом клянусь, живи он даже на краю земли, поспешил бы немедля к нему, чтоб неотлучно быть с ним рядом до самой смерти!" - "Ты и есть тот Друг Божий!" - ответил Азраил. Ибрагима охватило волнение, сердце забилось, точно хлопали крыльями двести птиц. И забрал Ибрагима на Небо. - Но если, - говорит, всё ещё не веря, что Мухаммеду удалось, увидев Азраила, спастись, - ты мне соврал, что воротишься!.. Что ж, и пророку иногда неправду сказать приходится. Врал ли я? Увы! И не раз - трижды! Общине, когда притворился больным, чтоб не идти на поклон к идолам; отцу, когда приписал главному идолу, вложив ему в руку топор, всех идолов разрушение; фирауну, когда представил сестрой жену мою Сару. - Со мною рядом Джебраил был, иного ангела не видел. - Ты невнимателен: выйди и посмотри - потом ко мне явишься!

И тут Мухаммед в клубах чёрного дыма, язычков пламени в шипящем паре разглядел некое гигантское существо. Огромная голова! Глаза красные и вспухшие! Со лба и макушки кипящим ручьём льётся пот!

А тело... - сначала ничего не понял и, лишь приглядевшись, заметил, что оно, шипящее и источающее угарные запахи, состоит наполовину из льда, наполовину из огня! Огонь постоянно возгорался, а лёд, оттаивая стремительно, тщетно пытался погасить пламя. Так и сражались они, огонь и лёд, не в силах победить друг друга. Но что сие значит?! Оторвав взгляд от устрашающего видения, которое, однако, завораживало необычностью, Мухаммед поспешил к Ибрагиму: - Объясни, что предстало моему взору?

70. Ледопламенный ангел

- Пророк ты если, нам наследующий, - уразумей!