(не) детские сказки: Проклятье для мага

Кто-то шептал мне на ухо простенькую колыбельную, укачивал в крепких руках, а через секунду под спину скользнула мягкая перина — и я уже не могла думать ни о странном доме, ни о его хозяйке, ни о том, что на “Чудной полянке” отродясь никто не жил.

***

Вынырнула я из сна с боем, отвоевывая каждый кусочек реального мира, вырывая его из цепких когтей дремы. Перекатившись на бок, я несколько раз моргнула да так и застыла, поняв, что брата нет рядом, хотя точно помнила — незнакомка уложила нас в одну постель и пела колыбельную.

Как мама когда-то.

С трудом удерживая глаза открытыми, я свесила ноги вниз и аккуратно коснулась ступнями ледяного пола. Он был даже холоднее снега, пронизывал пятки острыми иглами и ввинчивался стужей до коленей, прикрытых тонкой сорочкой.

Хотелось позвать брата, но голос не слушался. Из горла не вылетал даже тихий шепот, что уж говорить о крике.

Цепляясь вспотевшими ладонями за мебель, я медленно подошла к двери.

Толкнула ее раз, второй, но не сдвинула ни на дюйм.

Заперто?

Зачем?

Уперевшись в дверь двумя руками, я толкнула изо всех сил и, услышав тихий скрип, вздохнула с облегчением.

Показалось.

Дом стоял темным и холодным. Только в очаге тлели угли, распространяя вокруг тусклый кровавый свет. За окном же клубился непроницаемый мрак. Такой густой, что при желании его можно было намазать на буханку хлеба.

Сколько же я спала? И где Альва?

Увидев рядом с очагом еще одну дверь, я заметила, что она приоткрыта и через щель льется свет. Крадучись, я приблизилась к комнате, которую днем не заметила. Прижавшись щекой к дверному косяку, я прищурилась, чтобы заглянуть в щелку.

И так и застыла, не в силах двинуть ни единым мускулом.

Альва висел прямо в воздухе.

Его ничто не поддерживало: руки и ноги безвольно болтались, как веревки у испорченной марионетки. Широко распахнутые глаза уставились в потолок, темный от копоти.

— Я тебя давно искала, — прошептал кто-то в стороне, и я увидела встретившую нас незнакомку.

Крик застрял в горле, а сердце подпрыгнуло в клетке ребер и пропустило несколько ударов, когда из-под прекрасного белокожего лица проступили совсем другие черты. Обвисшие дряблые щеки, впалые глаза, да не одна пара, а три, как у паука. Широкий рот растянулся в стороны, обнажив острые зубы. Длинные скрюченные пальцы дергались и извивались, как крохотные змейки, а из-под мешковатого балахона вынырнула вторая пара рук и, подхватив со стола крохотный черный кувшин, поднесла его к глазам брата.

— Я выучу тебя, маленький маг, — прошелестел голос у самого моего уха.

Густая мгла полилась из горлышка, залепила глаза и рот брата, как древесная смола.

Оцепенение спало пересохшей шелухой, широкая невидимая ладонь толкнула вперед, в комнату, а из горла вырвался пронзительный крик.

— Альва! — взвизгнула я и, схватив первое, что под руку подвернулось, запустила в тварь тяжелый глиняный кувшин. — Пошла прочь от него!

Нечто будто и не заметило ничего — только повело лениво пальцами.

Пол ушел из-под ног — и уже через секунду я болталась вниз головой, путаясь в сорочке и отчаянно крича.

Рывок!

Острая боль пронзила плечо. От удара в голове все перемешалось и закрутилось серо-красными жгутами.

— Пошла вон, — безучастно проговорило нечто и взмахнуло рукой, отчего мир завертелся, вспыхнул кровавыми искрами и разлетелся лохмотьями, когда я вылетела из дома через окно.

Пролетев несколько футов, я врезалась в землю и покатилась кубарем до самой границы поляны. Влажная земля и трава забили рот, в ушах гудело, а перед глазами растекалась вязкая красная муть, которую тотчас прорезал громкий волчий вой.

— Разорвать! — услышала я крик.

Вскочив на негнущиеся ноги, я увидела огоньки желтых хищных глаз. На поляне, у дома, среди деревьев, повсюду! Стая медленно приближалась, темные носы втягивали холодный воздух, выискивали мой запах, клацали острые клыки, а из пастей к земле тянулись вязкие нитки густой слюны.

Не разбирая дороги я рванула прочь, оставляя на низком кустарнике куски сорочки и сбивая в кровь ноги; а когда уже перестало хватать воздуха, а коленки подламывались от страха и усталости, опора исчезла вовсе — и я, крича и разбрасывая вокруг комья земли и вырванной травы, покатилась вниз, к заполненному водой оврагу.

Фолки

Она говорила и говорила, а я все отчетливее чувствовал, как тяжестью наливается голова и боль стискивает затылок.

Десять лет назад. Маленькая девочка, потерявшаяся в лесу, молящая о помощи.

Нет-нет-нет, не бывает таких совпадений, ведь правда?

— Я так и спряталась в канаве, — прошептала Илва, уставившись на огонь. — Там росла дурманка — пришлось натереться ей от пяток до затылка, чтобы отбить волкам нюх. Когда стая оставила меня, я выбралась и шла, пока хватало сил, искала свои зарубки на деревьях, но их не было! Кора затянулась, как живая, ничего не осталось. Даже не знаю, сколько времени прошло. Я растянулась на мху под деревом и молила богов забрать меня. Я предала брата. Бросила его.