Не девичья память

— Вы правильно решили, Виталий, — приободрила его Мирослава, — я думаю, что судьба улыбнется вам, и вы встретите свое счастье.

— Вы правда так думаете? — спросил он ее с трогательной почти детской наивностью.

— Я уверена в этом, — ответила Волгина, постаравшись вложить в голос как можно больше уверенности.

— Спасибо, — прошептал он тихо, — и до свидания.

— До свидания, — ответила она, — хотя разумнее было бы сказать, прощайте.

— Куда это вы собрались? — осторожно спросил Трофимов.

— В ресторан.

— О!

С кем именно она идет в ресторан, Богдан не спросил. Они последнее время почти с ним не разговаривали. Он рано уходил из дома и поздно приходил.

Лиза сокрушенно вздыхала и все повторяла, что Богдан страшно потрясен и сильно переживает. Мирослава была согласна с ней и не пыталась навязать Трофимову разговор.

Обычно они сидели вдвоем с Лизой на диване и в четыре руки гладили жмурившего от удовольствия свои зеленые глаза Василия.

Мирослава дожидалась, когда следствие задаст ей все необходимые вопросы, и она сможет уехать домой. Каждый день она разговаривала по телефону с Морисом и слушала тихое печальное мяуканье Дона, когда Миндаугас и ему давал поговорить с хозяйкой.

— Я скоро приеду, — шептала она нежно и слышала, как кот в ответ тяжело вздыхает.

Когда она появилась в ресторане, Максим уже ждал ее.

— Я не опоздала? — на всякий случай спросила она.

— Нет, — улыбнулся Карелин, — прибыли минута в минуту.

Вечер прошел замечательно. Они ели вкусные блюда, танцевали, разговаривали.

А почти в самом конце их встречи он спросил нарочито небрежно:

— Мирослава, у вас есть парень?

Мирослава не была уверена в том, что у нее был парень именно в том смысле, в каком ее спрашивал Карелин. Но роман с молодым оперативником из Н-ска, несмотря на его обаяние, не входил в планы детектива, и поэтому она ответила:

— Есть…

— Жаль… И разбегаться вы с ним не собираетесь? — В его голосе прозвучала надежда.

— Нет. У нас все хорошо.

— Ну, тогда ладно, давайте выпьем за вас! — Он поднял бокал.

— Давайте, — согласилась она, — но только я, чур, пью за вас!

Он рассмеялся:

— Что ж запретить этого я вам не могу.

— А надо? — Ее губы тронула улыбка.

Он покачал головой, обволакивая ее взглядом так, словно собрался навсегда отпечатать ее образ в своей памяти.

На следующее утро Волгина столкнулась на кухне с Богданом Трофимовым. Лиза, вероятно, уже уехала на работу.

— Отец и крестная решили пожениться, — сказал он, не глядя на нее.

— Передайте им мои поздравления, — сухо отозвалась Волгина.

— Искренние? — неожиданно спросил Трофимов.

— Официальные, — не стала кривить душой Мирослава.

Он понимающе кивнул.

Наконец все дела были решены, и Волгина с чистой совестью могла ехать домой.

За Мирославой приехали Наполеонов и Морис. Накануне отъезда они втроем сидели в гостиной и пили чай.

— Шура, ты готов пойти за мной на край света? — спросила Мирослава друга детства.

— Само собой, — кивнул он, дожевывая кусок яблочного пирога и примериваясь взглядом ко второму.

— Босиком?

— Что босиком? — очнулся он.

— Пойти за мной на край света босиком ты готов?

— Ну, почему сразу босиком, — обиделся Шура, — тебе не жаль моих маленьких ножек? Я лучше обуюсь и тогда уже пойду.

Мирослава не выдержала и расхохоталась.

— Я готов пойти за вами на край света босиком, — неожиданно сказал Морис.

— О! — выдохнула Мирослава невольно.

— Рыцарь, подумай хорошенько и надень кроссовки, — сказал, подмигивая ему Наполеонов, — или, на крайний случай, мокасины.

— Рыцари носили сапоги, — сказал Морис.

— Надевай сапоги, — покладисто согласился Шура, — чего ноги зря бить по бездорожью.

— Практичный ты наш, — сказала Мирослава и чмокнула Шуру в макушку.

Наполеонов заурчал от удовольствия, точь-в-точь, как это делал Дон.

Любимый кот Мирославы остался дома под присмотром Клавдии Ивановны Рукавишниковой. Хотя, если начать разбираться, то неизвестно, кто за кем присматривал… По крайней мере Дон был уверен, что именно он хозяин дома наравне с Мирославой. И если положить лапу на сердце, то можно честно признаться — Дон не одобрял продолжительных отлучек хозяйки из дома.

А если уж и Морис куда-то подевался, то это из лап вон плохо. Фирменное безобразие. Без этих двоих никто не погладит, не приласкает, не проведет теплой ладонью по спинке, не уткнется лицом в густую шелковистую шерсть и вовсе не потому, что нет желающих. Вот девочка Ксюша с удовольствием бы с ним пообнималась, но Дон не любит чужих прикосновений, отпрыгивает в сторону и смотрит в упор янтарными глазами. А что в них, в этих глазах, непосвященный не поймет…

После дождя пронзительно пахло опавшей осенней листвой.

— Ну, вот и все, — сказала Мирослава, глядя в глаза Богдана Трофимова.

Он печально кивнул и тихонько пожал ее руку. Они не сказали друг другу ни до свидания, ни прощай.

Мирослава просто повернулась и пошла, не оглядываясь к машине, в которой ее ждали Шура и Морис. Она забралась в салон, закрыла дверцу, и автомобиль, сорвавшись с места, умчался прочь.