Не для меня (СИ)

Алёнка выпорхнула такая нарядная и воздушная, что я совсем потерял голову. Забрав у меня цветы, она вернулась в квартиру и крикнула:

— Мама, поставь, пожалуйста, лилии в воду!

Потом снова вышла.

— Идём?

Я стоял, как завороженный, не веря в реальность происходящего.

— Отмирай, Столяров! Или так и будешь весь вечер пялиться на меня тут в подъезде? Ты вообще-то мне ресторан обещал.

Алёна решительно шагнула в сторону лифта.

Вечер был волшебным. Мы словно вернулись назад на много лет. Туда, где мы ещё были вместе. Где нашу жизнь ещё не разделило на “до” и “после”. Где у нас было одно на двоих счастье, одно дыхание и одна жизнь. Будто и не было нашей трагедии, не было этих лет друг без друга.

— Поднимешься на чай? — спросила Алёнка, когда я привёз её обратно к дому.

— А не поздно? Мама не будет против?

— Её нет, она сегодня останется у своего кавалера.

— О, тогда я с превеликим удовольствием.

До чая очередь дошла лишь утром, плавно переходящим в полдень. Едва переступив порог квартиры, я прижал к себе любимую и начал покрывать её поцелуями. Она не сопротивлялась, напротив, так же страстно отвечала мне. Я не заметил, как мы добрались до кровати, но точно помнил, что практически сразу после первого оргазма я был готов к новому заходу, а потом ещё к одному. Вымотавшись, мы уснули, обнявшись. Я боялся разжать свои руки, боялся, что всё это окажется лишь сном.

Я наконец-то в полной мере понял смысл фразы “забыть обо всём на свете”. Я словно перенёсся в другое измерение, где не было ни работы, ни встреч, ни проектов, ни переговоров. Я был снова счастлив, дышал полной грудью и не мог надышаться.

Разбудил меня звонок моей помощницы.

— Александр Николаевич, у вас в 11 назначена встреча. Через 10 минут придёт Юровский. Когда вы будете?

— Мария, позвони ему и отмени встречу. Меня до обеда не будет, я приболел.

Отключился, взвалив на помощницу разруливание ситуации с Юровским. Мне было не до него и не до нашего проекта. В моей жизни, кажется, происходила революция и я никак не мог позволить себе снова пустить всё под откос.

Глава 20

Настя

Я не помнила, сколько просидела, рыдая, в душе. Обидно было так, что в груди будто судорогой всё свело.

Я, как дура, влюбилась в него. А как было устоять и не влюбиться в человека, который фактически подарил мне жизнь? Особенно если он такой молодой, красивый и заботливый.

Он приезжал почти каждый день. И я, грешным делом, решила, что понравилась ему. А он… так по-звериному. Просто взял и трахнул меня, заявив, что я ему должна за всё, что он для меня сделал. Я бы и сама с удовольствием занялась с ним сексом, прояви он хоть каплю нежности, шепни мне на ушко хоть одно ванильное слово. Я бы растеклась возле его ног и позволила ему всё, что угодно. Но со шлюхами не нежничают. У них даже не спрашивают согласия. Их просто трахают…

Я не спорю, что в неоплатном долгу перед ним. Он всего лишь взыскал с меня часть этого долга. Так почему же мне так больно?

Почему я вдруг решила, что он какой-то другой, особенный, что он не станет выставлять мне счёт за свою помощь? Почему я была уверена, что он не опустится до того, чтобы использовать меня, как дешёвую шлюху, для снятия напряжения?

Дура! Мне же ещё Леонид указал на моё место. На что я надеялась? Что такой, как Столяров, сможет в меня влюбиться и будет мною дорожить? Что он увидит во мне человека, женщину? Особенно теперь, когда я стала не такая красивая, гибкая и пластичная, как раньше. Смешно!

Так с какой стати теперь слёзы лить и убиваться?

Но слёзы лились сами по себе. И унять их не было никакой возможности. В груди всё горело.

Сколько раз меня трахали, используя как какую-то вещь? Не счесть. Одним больше, одним меньше — погоды не сделает. Но почему же так больно?

Силы куда-то подевались, спина отказывалась держать. Доползла до кровати на четвереньках. Кое-как забралась на постель и уткнулась в подушку. Когда она намокла, просто перевернула её другой стороной.

Жить не хотелось. Мне не было так мерзко даже тогда, когда Джейхан Демир отымел меня в офисном туалете. Он был первым мужчиной, с которого началось моё падение в пропасть. Хотя первым ли?

Зачем было мне жить, если я навсегда была обречена на такое отношение ко мне? Очевидно, мне никогда уже не выбиться в люди. Чтобы я ни делала, чтобы отмыться от прошлого, как бы ни старалась жить иначе, меня всё равно будут рассматривать исключительно как шлюху.

Наверное, если бы вчера на месте Столярова оказался кто угодно другой, мне не было бы так больно. Кто угодно, только не он! Но это был именно он. И мне хотелось заснуть и больше никогда не просыпаться. Единственное, что удерживало от безумного шага, была моя бедная мама. Я не могла поступить так с ней. Ради неё я должна была найти силы справиться с этой ситуацией и как-то жить дальше.

Я почти не спала, лишь изредка проваливалась в дрёму. Утром совершенно не было сил. Врач ругалась, а я взяла и расплакалась. Сколько она меня там мучила — я не плакала. А тут разревелась от собственного бессилия.