Не для прессы (СИ)

В столовой сейчас было непривычно тихо. Гораздо тише, чем в обычные дни, но все мы слишком взволнованы, так что пока тут царит тишина. В последний раз, возможно, на долгие доглие месяцы. Скоро весь дворец заполнится десятками девичьих голосов и шумом, а точнее через несколько часов, потому, что девушкам еще предстоит пережить это утро, а вместе с ним и первое испытание. Сейчас официально начался Отбор Рафаэля, нашего с Максоном сына.

Я помню это утро, свой первый разговор с тогда еще принцем Максоном, который сейчас одобряюще сжал мою руку. Он переживает не меньше меня. Он сам прошел через то, что предстоит пережить нашему неожиданно повзрослевшему Рейфу или более домашнему варианту его имени, Раффи. Даже не верится, что прошло уже 19 лет, а будто вчера Николетта передавала мне его совсем маленького, закутанного в пеленку.

Как бывшая участница Отбора я могла бы пожалеть девушек, потому, что на себе испытала все «прелести» этого мероприятия, но парень в соседней комнате — мой сын и за него я переживаю сильнее, чем за всех подданных вместе взятых. Чувства матери сильнее сочувствия к девушкам и простой женской солидарности.

Я обвела взглядом всех за столом. Непривычно пустующее место вдовствующей королевы Эмберли все еще вызывало сильнейшую грусть. За все восемнадцать лет, которые я ее знала, она стала мне второй матерью и мне очень ее не хватало, не скажу, что больше, чем Максону, но тем не менее мое сердце сжималось от грусти и тоски, стоило мне вспомнить свекровь, которая, не жалея сил помогла мне стать той королевой, которой я сейчас являюсь. Ее нет с нами вот уже год. Эмбрли Стейшэн Скрив прожила по-своему счастливую и достаточно долгую жизнь. Для человека с ее слабым здоровьем шестьдесят восемь лет — это много, но нам бы все равно казалось мало, проживи она хоть сотню лет. Я всегда сидела по правую руку от Максона, королева Эмберли по левую, а уже за ней Рафаэль и Кэйран, но сегодня место мамы Максона и бабушки наших детей больше пустовать не будет. Рафаэль с братом сядут ближе к Максону, чтобы все выглядело так, как должно.

У нас с Максоном пятеро детей: близнецы Рафаэль и Касси (Кассиопея), 16-летняя Айелин, семилетний Кэйран и трехмесячная Селия, о которой я узнала почти сразу после смерти свекрови. Касси помолвлена с сыном Дафны Жоелем. В отличии от королевы Франции чувства ее сына оказались взаимными. Он буквально на руках носит взбалмошную Касси и выполняет все ее капризы. Я бы не сказала, что их много или что она избалована, но она, пошла характером в меня, что, как мне кажется, объясняет многое. Другое дело Айелин, которая кажется взяла лучшее ото всех понемногу: от Максона и королевы Эмберли мягкость и отзывчивость, от меня упрямство и стойкость, но больше всего она взяла от своей тети Мэй, веселый задорный характер, а от другой тети, Вивьен, внешнюю хрупкость. В то время как Рафаэль был копией Касси, Кэйран во всем походил на отца, даже цветом волос. Он был тихим и примерным, и таким же светловолосым, как Максон. Какой будет Селия пока никто не знает, но вот что будет любима, то уж точно.

— Мама, а где Раффи? — неожиданно нарушил тишину Кэйран. Я подняла на него взгляд отрываясь от своих мыслей. Если бы его брат был на него хоть немного похожим, воспитание наследника нам с Максоном далось бы куда легче.

— Он сейчас общается с девушками, одна из которых станет его женой и твоей сестрой.

— Мне хватит сестер, — с серьезным лицом семилетнего ребенка сказал Кэйран, в ответ на что все рассмеялись.

— Зато Раффи очень даже необходима жена, — продолжая смеяться отозвалась Касси, сидевшая по правую сторону от меня.

— Не больше, чем тебе муж, Касс, — решила подколоть сестру Айелин. Я улыбнулась. Она только с виду была такая тихая, светлая (Айелин унаследовала светлые волосы Максона и мои голубые глаза), мало кто мог предположить, что за внешним спокойствием скрывается небольшой ураганчик.

— Мне хорошо и невестой, — невозмутимо ответила Касси. Они с Жоелем помолвлены уже полтора года, а ни год, ни тем более день свадьбы так и не назначен. Касси упрямится, а жених ей даже в этом потакает.

Я поворачиваюсь к Максону, и в ответ на мой невысказанный вопрос «И в кого она такая?» он лишь пожимает плечами и в то же время ехидно смотрит на меня. Что ж, мы с Кассиопеей похожи не только внешне. Спорить нет смысла.

— Что-то Рафаэль долго.

— Не волнуйся, он с этим справится. Он куда общительнее меня в его возрасте. Не переживай за него, — одобряюще сказал Максон мне на ухо, и тут вдруг послышались шаги и слуги открыли дверь.