Не допивай ближнего своего (СИ)

— Я и сам не знаю, — признался Бриссор. — Мы ладим, хотя чувства за века уже не такие всепоглощающие. В самом начале мы накидывались друг на друга словно оголодавшие, занимались сексом, где только получалось, и сколько могли, а вампиры весьма выносливые существа. Не скажу, что чувства исчезли или притупились, они просто изменились. Теперь мы можем дольше находиться порознь, хотя и начинаем скучать уже через пару дней, — мужчина задумался. — Если сравнить нашу любовь с деревом, то вначале это был хиленький саженец, но упертый и жизнестойкий. Его гнуло ветром, мы опасались, что расставшись надолго, потеряем почву под ногами. Сейчас мы настолько глубоко проросли друг в друга, что не уверены, найдется ли что-то способное нас разлучить помимо смерти. Так было веками, есть и сейчас. Потом Лен присмотрелся к тебе, поделился ощущениями и я задумался. Мне казалось, ты внесешь разнообразие, распалишь страсть по-новой, брак заиграет новыми красками. Я хотел тебя использовать, да и Лену радость, а потом… Я больше не думаю, просто вижу — ты наш. Останешься или нет, твое решение, но ты вписываешься в наш союз, словно всегда был его частью. Я даже не ревную Лена, как и Лен тебя ко мне. Но ревную тебя к Лайнелу и другим. Я не слишком хорошо умею говорить, мои мысли сбивчивы, но ты настолько свой, что дальше некуда.

Бриссор замолчал и серьезно посмотрел в глаза человеку.

— Мне решать? Ты ведь в браке с Леном уже столько лет… Так зачем врешь, — весело ответил Рома. — Он, если что-то решил, добьется желаемого, чего бы ему это не стоило. Так что не думаю, что решать мне. Максимум, я могу долго и упорно играть с ним в эту игру, но все равно сдамся.

Прищурившись, человек задумался на мгновение и спросил:

— Интересно, ты хоть сам осознаешь, что вступил в брак с ним по его инициативе? Или искренне веришь, что все решил сам?

— Для меня все намного проще: я вообще не задумываюсь, кто стал инициатором. Мне хорошо, ему хорошо, — Бриссор пожал плечами. — Вот интересно, а как ты себе представляешь принуждение по отношению к себе? Думаешь, мы, испробовав другие способы, в итоге привяжем тебя к кровати и изнасилуем? Нам, вампирам, всегда было непонятно сексуальное насилие, оно не укладывается в голове, зачем заставлять несогласного, когда вокруг полно других, кто скажет да. — Распалившись, Бриссор даже руками взмахнул, после чего снова вернулся к голени Ромы, словно это нехитрое действие его успокаивало, и продолжил: — И еще, Рома, ты так говоришь… Столько неуверенности… Рома, ты считаешь, что тебя не за что полюбить? Вот так вот взять и просто полюбить.

— Скажем проще, я вообще не верю, что можно любить кого-то, — наблюдая за ладонями вампира, ответил юноша. — Нет, насилия, как насилия я от Лена не жду, но то, что он так просто возьмет и отступит, если ему сказать нет — это фантастика, да ты и сам это понимаешь.

— Лен упрямый и своевольный, сдаваться он не умеет, будет пытаться достучаться до последнего, объяснить на своем птичьем языке, где лучше, но если отклика не последует… Он отпустит раз и навсегда. Ты действительно так сильно хочешь уйти?

— А что, очень похоже? — ответил вопросом на вопрос Рома и добавил, странную для вампира фразу. — Извини, еврейские корни напоминают о себе.

Бриссор потянулся всем телом, специально красуясь перед человеком и полюбопытствовал:

— А что значат эти корни? Какая-то особая связь с предками? Нечто кармическое? Или ментальное?

— Эм… Не совсем. Вообще-то, так просто говорят, что если кто-то отвечает вопросом на вопрос, значит у него предки — евреи, — замялся человек, не совсем уверенный в том, что способен объяснить нормально данную фразу.

— Любопытно, — Бриссор почесал затылок, — У нас этому разведчиков специально учат.

Мужчина прыжком поднялся на ноги и предложил:

— Ну что, отдохнули и пошли дальше?

— А у нас это считается плохим тоном, — признал Рома. — Ладно, пошли.

Юноша посмотрел вниз, рассчитывая, как спрыгнуть с ветки и при этом попасть на забор.

Вампир протянул руки и мягко поднял Рому за талию, вот только опускать не спешил, ненавязчиво прижал к себе, чтобы едва касаться друг друга, и посмотрел в настороженные и немного удивленные глаза снизу вверх.

— Ты красивый. Яркий и живой, с искрой огня внутри и мне тебя хочется поцеловать, — Бриссор улыбнулся немного грустно. — А теперь можешь начать возмущаться или вывернуться из рук, как ты обычно это делаешь.

— Не люблю делать то, что от меня ждут. Это, как правило, не эффективно, — заявил Рома, быстро чмокнул мужчину в нос и попросил. — Все, ставь, а то мне неудобно в воздухе болтаться.

Бриссор искренне рассмеялся и опустил его рядом с собой.

— Вперед или обратно?

— Вперед… — задумчиво сказал Рома… И неожиданно бросился бежать, словно надеясь удрать от вампира.

Глаза Бриссора загорелись азартом, резко выдвинулись и исчезли клыки, а глаза на секунду мигнули желтым пламенем. Хорошо, что Рома этого не видел. А потом вампир сорвался с места, приглядывая за человеком, готовый в любой миг подхватить, он держался в шаге позади.