Не допивай ближнего своего (СИ)

Хриплое дыхание и шипение вампира где-то в районе затылка человека перемешалось со стонами, движения внутри и ладони на члене Ильи стали хаотичнее. Приятно, но грубо, не так как нравилось юноше, он подался назад, насаживаясь сильнее, и мягко ткнулся в руку, уже плохо соображая, желая только скорейшей разрядки.

— Быстрее, — проскулил Илья. — Не могу больше терпеть.

Юноша гортанно застонал, забывая о потребностях вампира, мышцы живота стали каменными, Илья еле сдерживался, чтобы не кончить.

Фобиос послушался сразу, понимая, что их желания совпадают полностью. Еще пару мгновений бешеных, уже ничем не сдерживаемых движений и вампир кончил первым, не выходя из Ильи, он помог разрядиться юноше, ладонь обожгло семенем, и только после этого рухнул сверху, вдавливая человека своим весом в постель.

Вампир оказался тяжелым, куда тяжелее, чем казалось на вид. Едва переведя дыхание, Илья завозился, спихивая с себя Фобиоса, ткнулся ему куда-то в плечо и банально потерял сознание. Кормление двух вампиров и секс измотали человека окончательно, словно тело разобрали по суставам и вынули все косточки.

Фобиос тяжело вздохнул, прокусил себе большой палец и заставил Илью проглотить пару капель крови. Только убедившись, что человек дышит ровно и глубоко, лег рядом, притянул теплое тело к себе, и заснул, прижимаясь к спине юноши. На губах играла сытая улыбка слопавшего целую банку сметаны кота.

Камела что-то тихо шипел во сне на родном языке. Разбуженный странными звуками Антон не понимал слов, но чувствовал, что вампир о чем-то просит. Затем слова оборвались, послышались всхлипы, словно медик плакал, хотя слез на щеках не было.

Байкер всполошился, обхватил Камелу за плечи и стал гладить по волосам. Но вампир вырвался, крикнул нечто невнятное и врезал Антону кулаком в живот, выбивая воздух. Байкер искренне порадовался своим регулярным походам в спортзал и богатырскому здоровью. Мужчина перехватил вампира за запястья и с силой прижал их груди, тихо, но четко позвал:

— Камела, проснись, ты в безопасности.

Медик открыл глаза, пустые, словно не понимающие: с кем он и что происходит. Затем, будто прогнав остатки сна, тихо прошептал:

— Извини, Антон, я тебя разбудил? Я не хотел, мне просто кошмар приснился.

Голос Камелы слегка дрожал, словно сон все еще не хотел его отпускать.

— Успокойся, теперь все хорошо. Ты со мной, и мы вне опасности.

Антон поочередно поцеловал кисти рук вампира, потерся о щеку носом и легко тронул губы своими. Затем крепко обнял и прижал к себе.

— Ты так вскрикивал, порывался заплакать… Маленький мой, хороший, — шептал Антон.

— Я не умею плакать, — возразил Камела.

Вампир улыбнулся, но как-то грустно, вымученно, словно по необходимости. Уткнулся носом в плечо и попытался сделать вид, что засыпает. Только пальцы, помимо воли, с силой сжимали одеяло.

— Все-все, успокойся, — обмануть Антона так просто не вышло.

Лет пять назад мужчина ночевал в доме своего старшего брата, когда к тому зашел в гости друг. Складный веселый парень, душа компании, играл весь вечер на гитаре, пел песни. Засидевшись допоздна, остался ночевать и за неимением лишнего места, им постели в гостиной. Антон устроился на раскладывающемся кресле, новому знакомому достался диван, и где-то под утро началось. Крик, удары кулаком в спинку дивана и просьбы прикрыть с воздуха, пока они не покинут лагерь врага. Антон навсегда запомнил широко открытые глаза мужчина, пустой бессмысленный взгляд и искаженное мукой суровое лицо. Уже потом брат рассказал, из какой горячей точки вернулся его приятель.

Вампир выглядел иначе, в его глазах было больше чувств и эмоций, но отголоски боли на дне зрачков настораживали, заставляя сердце сжиматься в муке. Антон отобрал одеяло, заставил Камелу обнять себя за шею, прижался лбом ко лбу вампира и, не настаивая, осторожно попросил:

— Расскажи мне, о чем был сон. Что тебя так мучило? — и секунду спустя добавил. — Пожалуйста.

— Мне просто снился сын, — вампир криво улыбнулся.

Антон удивленно моргнул, но ведь вампир только выглядит молодым мужчиной лет двадцати-двадцати двух, на самом деле за его плечами не один век, и это стоит учитывать.

— Какой была твоя семья?

— Забавной, отец всегда, возвращаясь из рейса, привозил что-то совсем неожиданное. Он вечно летал по разным планетам и постоянно травил байки. Мама… Мама была врачом, я даже учился у тех же профессоров, что учили ее. Она всегда была тихой, спокойной, и никогда не ругала нас, просто смотрела так разочарованно. Были две сестры, одна — мой близнец, бунтарка, постоянно влипающая в неприятности. В детстве, я, зачастую, брал часть ответственности за ее проступки на себя. Наверное, зря, она практически никогда не работала, пару раз даже умудрилась попасть под суд за мелкие правонарушения. Вторую я почти не знал, когда ее убили, она была еще совсем маленькой, только училась говорить. Был муж и был сын, были друзья, знакомые, были мои пациенты и студенты. Много кого было, и не стало. А я зачем-то выжил.

Медик прикрыл глаза, замолк, и тихо, почти неслышно, продолжил: