Не допивай ближнего своего (СИ)

— Ик, — выдал Рома, не поднимая головы, и добавил. — Ик.

Человека заметно трясло и ответить что-то другое он просто не мог.

— Возьми себя в руки, — сморщился от отвращения вампир. — Ты же воин!

— Я просто играл, я не думал, что вы существуете, — простонал донор. — Я не воин, меня в армию из-за плоскостопия не взяли.

За спиной раздался короткий смешок.

— Бриссор, ты подавляешь нашего пленника.

Светловолосый мальчишка склонился к самому лицу Романа, мягко улыбнулся, из-под верхней губы едва заметно выступили треугольники клыков.

— Извини, мой супруг не отличается сдержанностью. Знаешь, как это бывает: тяжелый характер — дыры в стене… сломанные кости, — последнее почти шепотом. — Вот, выпей, — блондин пододвинул кружку, — а потом ответь на вопросы.

Зрачки парня расширились, радужка оказалась аметистовой и удивительно холодной, будто неживой. И Роман тонул в этой ледяной фиолетовой глубине, по позвоночнику прошелся холодок. Что-то подсказывало молодому человеку — если обманчиво хрупкое существо потеряет контроль, вряд ли даже здоровяк с ним справится.

Руки человека сами собой потянулись к кружке, но в последний момент Рома скинул странное наваждение и отпрянул, вновь вжимаясь в кресло и прошептав:

— Вы еще и педики… Разбудите меня, кто-нибудь.

Теперь парень уже не был уверен даже в том, что вампирессы, вампирши, вампирки — в общем, женщины-вампиры действительно женщины, а не переодетые парни. Вжавшись в кресло и побледнев еще сильнее, Роман хаотично соображал, куда заведет его этот страшный и странный сон.

* — У него пульс зашкаливает, еще пару минут и у человека будет инсульт. Отступите вы оба, дайте ему возможность слегка успокоится, — тихо, но приказным тоном сказал Камела.*

* — Ты слишком добр,* — показательно-расстроено вздохнул беловолосый и переместился к Бриссору. Напоследок произнес уже по-русски: — Я бы хотел с тобой поиграть еще, Рома.

* — Лен, сохраняй спокойствие, — бросил Бриссор.*

* — Он назвал нас педиками. Думаешь, я не посмотрел слэнг местных? — зашипел Лен. — Тупой гомофоб, чтоб ему в черную дыру провалиться.*

* — Лен, — коротко и четко, с одним понятным им двоим оттенком.*

И беловолосый мигом успокоился, растерял свою ершистость и, устроившись на коленях мужа, прижался к его груди.

* — Вот самое оно, чтоб у этого сердце не встало, — буркнул под нос Фобиос.*

Лимир молча поставил перед Ромой стопку водки. На прищуренный и подозрительный взгляд Камелы, в котором читалось «где взял это пойло?!» с немым продолжением «я тебя потом убью», техник пожал плечами и изобразил святую невинность.

Рома принюхался и храбро опрокинул в себя стопку, закашлялся, когда спиртное обожгло горло и с надеждой посмотрел на Лимира.

* — Между прочим, гомофобия отчасти признак латентного гомосексуализма. Поймите, это у нас почти половина гомосексуальны по своей природе, это обычный, социально-биологический механизм контроля за рождаемостью. Подсчитайте сами, в среднем гетеросексуальная вампирская пара за свою жизнь производит на свет семерых детей, а человеческая троих. В результате этого у них геями являются по последним данным тридцать три процента населения, что для нас смешная цифра. Многие не хотят попадать в эту группу, в это меньшинство. Из-за страха быть отвергнутыми социумом они подменяют свой интерес агрессией, — Камела запнулся и замолчал, понимая, что увлекся.*

Откуда-то сбоку к охотнику подошла вампирша, невысокая, полноватая, немолодая, и какая-то по-домашнему уютная, женщина тихо спросила:

— Может, со мной поговоришь?

— Да, — облегченно выдохнул Рома, невольно расслабляясь в присутствии женщины.

— Итак, ты сказал, что не воин и не верил в нас, но, тем не менее, у тебя было оружие. Кто занимался твоей подготовкой? Верят ли другие? И сколько вас?

— Я сам занимался, стрелял по банкам, даже попадал, иногда. Не знаю, сколько верит по-настоящему, сколько играет в это. В моем городе есть две группы: моя и вторая, но там совсем дети, лет по двенадцать-тринадцать. С группами из других городов мы общаемся на сайте «Охотник на ночных убийц», — затараторил донор и потом сдавленно спросил. — Теперь вы меня съедите? Да? Только не насилуйте, пожалуйста.

Парень вновь всхлипнул, собираясь расплакаться.

* — Насиловать? — подал голос Лен. — Фелесия, ты слышала? И это еще мы извращенцы. В голове этого парнишки полный дурдом творится. Камела, его кровь вообще пить хоть можно? — хихикнул беловолосый и уже по-русски продолжил: — Съесть говоришь? Хм, звучит соблазнительно…

Фелесия цыкнула на разгулявшегося знакомого и вернулась к человеку.

— Мы не едим людей, — спокойно произнесла женщина, но не удержалась и добавила. — Вы жесткие, калорийные и питаетесь гадостью. За лишением девственности обратись к кому-нибудь другому, среди нашей расы насильников нет.

Роман покраснел до кончиков ушей, а Фелесия сказала: