Не достигнуть координаты «икс»

– Преимущественно, мне понравился стиль, – мечтательно произносит Джин. – Сама история не особо. У него есть романы и получше.

Я подхожу ближе и замечаю в руках одноклассницы старый потрепанный экземпляр «Бойцовского клуба», и среди моих воспоминаний появляются затемненные кадры финчеровской экранизации, звонкий и жуткий смех Брэда Питта и идеальный сценарный ход, от которого моё сердце не стынет до сих пор.

Невольная улыбка всплывает на моём лице, но я замечаю кое-что ещё.

За тем самым романом и хорошим разговором об американской литературе скрыта домашка по тригонометрии, которую Виктор так незаметно списывает у своей подруги.

Парень на секунду отрывает голову и подмигивает мне.

Джин едва сдерживает смех.

– Кстати, раз уж речь зашла о стиле, – продолжает Полански. – Стиль Паланика интересный. Я начитался тогда, в свои четырнадцать, русской классики: Пушкина, Достоевского, Гоголя… В общем, фундамент своей культуры. А у них, сама знаешь, по десять страниц описания одного лишь пейзажа. Читать порой муторно. Не люблю я такое. Когда же я увидел «обрывочный» стиль Паланика, я был поражён. Не пусто, очень даже живо. Я тогда подумал – «неужели так можно было?».

Джин переводит взгляд на меня.

Мы оба поражаемся таланту Виктора скрывать преступления красноречием.

Неожиданно за моей спиной появляется фигура мадам Долан – я слышу звон её низких каблуков. Все присутствующие в классе замолкают, ручки перестают скрипеть по бумаге, и каждый с сочувствием переглядывается друг с другом. Джин нервно закусывает губу и тоже принимается молчать.

Не остановился только Виктор.

Он настолько увлекся разговором о Паланике, что не заметил прихода учителя.

Зато мадам Долан сразу же примечает его взглядом. Ехидная улыбка расплывается в её губах, в овальных очках мелькает блик солнца.

Красноречие Полански также удивило её.

– Что обсуждаете, юные математики? – женщина наигранно щурится.

Виктор резко отрывает голову и смотрит на неё.

Он проиграл.

– Современную литературу, мадам, – тут же вставляет Джин и пытается улыбнуться.

У неё буквально стучат зубы и дёргается глаз.

Долан удивлённо вскидывает брови.

– Правда? Неужели поэты начали сочинять оды на тригонометрическом языке?

Они проиграли.

Мадам Долан, прочувствовав собственную победу через наивные улыбки учеников, важно проходит к столу и продолжает:

– Надеюсь, вы хотя бы подготовились к сегодняшней контрольной, господин Полански. Потому что домашнюю работу я у вас аннулирую, – женщина подходит к стеллажам с книгами. – То же самое касается и вас, мисс Бэттерс.

Мой русский друг беззвучно вздыхает.

– А если я напишу контрольную на ноль по воле случая? – спрашивает он.

Долан даже бровью не ведёт:

– Тогда, по воле случая, вы придёте на пересдачу в среду или пятницу.

– Мадам Долан! – Джин моментально оживляется и врывается в дискуссию. Преподаватель смеряет её взглядом. – А с домашней что делать?

Женщина снова одаряет нас своей ехидной улыбкой – в её руках уже держится толстый потрепанный том, хранившийся на стеллажах этого класса. Издалека мы замечаем потёртую надпись на корешке: большая четырёхзначная цифра, напугавшая нас своим массивным видом, и маленькая, едва заметная подпись под ней же «…задач по тригонометрии».

Я замечаю сожалеющие взгляды студентов.

Я так же нервно жду вердикт.

– Вам с господином Полански, – Долан пролистывает хрупкие страницы сборника и внимательно просматривает их. – Я подарю возможность исправить ошибки юности. Сколько было примеров в домашней работе? Тридцать?..

Виктор нервно дёргает ногой.

Джин скрещивает руки на груди и тупит глаза в пол.

Спустя полминуты тревожного молчания в дуэте с шуршанием страниц Долан, прокашлявшись в кулак, провозглашает своё наказание. Она говорит:

– К пятнице, – женщина делает паузу, акцентируя внимание на сказанном. – Вы решите мне по шестьдесят задач с тридцать пятой по… сорок восьмую страницу, – учитель поднимает и вставляет: – Подите-ка сюда, грешники.

Джин и Виктор одновременно встают со своих мест и подходят к столу Долан.

Я стоял в двух метрах от места происшествия, но отчётливо слышал каждое слово, произнесённое преподавателем. Мадам Долан приподнимает хлипкий сборник и пальцем показывает раздел, задачи и их же содержание. Сквозь стёкла очков она вглядывается в пристыженные лица своих учеников, пытаясь среди их раздражения найти признаки совести.

Мадам Долан продолжает говорить:

– Всё с подробным решением и каждым расчётом, – тут она усмехается. – Учтите: господин Полански решает чётные номера, а мисс Бэттерс – нечётные. Я ясно выразилась?

Моему взору представлены лишь спины друзей, но я чувствую, как от них веет злостью.

Грешники синхронно произносят:

– Да, мадам.

Сборник переходит в руки юноши.

Они в тут же секунду разворачиваются и идут по разным углам кабинета: Виктор – подальше от Долан, к своему места у окна, а Джин – прямиком на меня.

Взгляд преподавателя резко останавливается на моем лице.

– Госопдин Прэзар, надеюсь, не соучастник? – спрашивает Долан.

Виктор, только услышав мою фамилию, сразу отвечает: