Не доверяй мне секреты

Его слова ложатся мне прямо на сердце, проникают в самые его глубины, и на мгновение все мои страхи приглушаются, но почти сразу же я понимаю, что это чувство долго не продлится.

Он смотрит куда-то мимо меня, в сторону входной двери.

– Похоже, машина Софи. Ты готова к ее визиту? Или попросить, чтоб приехала в другое время?

– Нет, все в порядке, – улыбаюсь я бледной улыбкой. – Ты прости меня, я наделала столько шума.

– Полагаю, что в целом все это дело яйца выеденного не стоит. – Пол быстро обнимает меня. – Так что давай забудем об этом.

Он направляется к выходу, и сразу там, где он только что стоял, становится пусто и холодно. Я споласкиваю лицо под краном, выхожу через черный ход, делаю несколько глубоких вдохов, окончательно проглатываю слезы и нацепляю на лицо улыбку, которой встречу Софи, когда она войдет на кухню.

– Ну, Грейс, как дела, как наш пациент?

Софи – невысокая темненькая женщина, от нее так и веет спокойствием и уверенностью. Она склоняет голову набок.

– У вас все в порядке? Щеки у тебя какие-то красные… Что-то случилось?

– Нет-нет, все в порядке. И к Эду это не имеет отношения. Сама знаешь, две взрослые дочери, у них вечно проблемы.

Чувствую себя виноватой, свалив все на девочек, но так проще всего отделаться от ненужных вопросов.

– У меня все это еще впереди. Моим парням два и четыре годика, а третий здесь, на подходе, – осторожно гладит она вздувшийся живот. – Чувствую, еще один футболист. Зато одежды нужно будет меньше. Станет донашивать за старшими.

– Два зайчика, значит?

Она кивает.

– Наслаждайся, пока маленькие. – Передаю ей чашку с чаем. – Это время пролетает в один миг. Бегают в памперсах, а потом глядишь, а он уже выше тебя ростом и заявляет, что ночевать домой не придет.

– А, Софи! Как жизнь? – кричит Эд, входя в кухню и протягивая ей руку. – А я тут, понимаешь, огородом занялся. Погода прекрасная, надо пользоваться.

Садимся за стол, и Софи достает из сумки тетрадку с историей болезни.

– Ну вот, в прошлом месяце мы говорили о провалах в памяти и о том, как с ними бороться.

– Да, – отзывается Эд, доставая из заднего кармана блокнот. – Я тут делаю заметки, чтобы не забыть, кто приходил в гости, о чем говорили и все такое. А Грейс, спасибо ей, специально выписала для меня кое-какие вещи. Они у меня здесь.

Он открывает тетрадку.

– Вот тут телефонные номера, которые могут понадобиться. – Он надевает очки. – На этой странице – что надо делать, если заблудился. А здесь – что делать перед тем, как лечь в постель… выключить телевизор, запереть дверь и так далее. – Он криво усмехается. – Конечно, от этой тетрадки мало толку, если я забуду, что надо в нее заглянуть, когда я что-то забуду. Что тогда будет, а?

У Софи есть целый набор обнадеживающих фраз, и сейчас она прибегает к одной из них:

– Надеюсь, Эд, этого не случится. Тут все касается периодично повторяющихся, ежедневных, рутинных действий. – И она сразу меняет галс: – Ну а как общее самочувствие? Как развлекаетесь?

– Самочувствие прекрасное. Два или три раза в неделю играю в боулинг. – Он смотрит на меня. – Да и в доме у меня есть чем заняться.

– Эд у нас в семье просто незаменим, – говорю я. – Ухаживает за садом, заменяет ручки для дверей, ходит по магазинам, в общем, без него как без рук. Где что сломалось или куда сходить – он тут как тут.

Эд благодарно улыбается, а Софи записывает несколько слов в историю болезни.

– А как у вас с памятью?

– Ну, провалы бывают, конечно. Я уже не тот, что прежде, но в целом, мне кажется, справляюсь. С числами бывают трудности, забываю, как складывать, отнимать, ну и… людей иногда не узнаю.

– По вечерам мы обычно играем в скраббл, – вступает в разговор Пол. – Очень помогает не забывать некоторые слова.

– И еще мы скоро едем в Австралию, ждем не дождемся, – говорит Эд. – Вот об этом я вряд ли забуду! Скоро придет письмо, и тогда… – Он шлепает Пола по коленке. – Я уверен на все сто, заявку Пола обязательно примут, и тогда мы будем жить рядом с моей дочерью Элисон. И свободное время будем проводить вместе.

Софи начинает расспросы об Австралии, и я уже не слушаю, совсем отключаюсь, только киваю и улыбаюсь там, где это необходимо. Но в голове настойчиво звучит голос Орлы, и как ни стараюсь я прогнать мысли о ней, они бумерангом возвращаются и изводят меня. Тогда я пытаюсь разложить все по полочкам – то, что знаю наверняка, и то, что более или менее вероятно. Значит, Орла уходит в монастырь, а перед этим желает очистить и успокоить свою совесть. Если она обнародует правду о той ночи, меня найдут хоть на краю света. И в результате – полная катастрофа.