Не доверяй мне секреты

Никаких следов того, что новая хозяйка взялась за наведение порядка. Помещение совершенно нежилое. Ни картин, ни фотографий на стенах, ни безделушек на каминной полке, ни старых журналов. Ничего. О том, что здесь недавно кто-то обитал, говорят лишь две пустые бутылки из-под виски и остатки ресторанного обеда навынос.

Я перехожу в кухню. Фарфоровая кухонная раковина в старинном стиле испачкана какими-то пятнами чайного цвета, кухонная плита покрыта толстым слоем грязи. Но нельзя терять время – в любой момент может вернуться Орла. Бегло оглядываю ванную и наконец открываю дверь последней комнаты. Это спальня. Вхожу и застываю в остолбенении. Растерянно моргаю: нет, этого не может быть, мне чудится. Я даже на секунду закрываю дверь, а потом снова открываю ее, словно ожидаю увидеть нечто совсем другое. Но нет, все остается так же. Вот оно что. Орла воссоздала здесь свою прежнюю спальню, ту самую, которая была у нее, когда она была еще подростком. Пуховое одеяло той же расцветки в голубенький и желтый цветочек (мы вместе выбирали по каталогу), такие же шлепанцы, и прикроватная тумбочка с тремя ящичками из той же самого твердой породы дуба, и шкаф для посуды, и даже кровать точно такая же, как и тогда, с этикетками, наклеенными как попало по деревянному бортику, и такие же украшения висят на крючке.

Вхожу в комнату с чувством, будто через временной тоннель проникаю в прошлое. Едва дышу. И те же плакаты на стенах: группы «Tears for Fears», «Guns N’ Roses» – и другие тоже. Помню, по краям этих плакатов мы оставляли какие-то надписи и рисунки, комментарии, послания, сердечки. Приглядываюсь и узнаю на полях плаката свой почерк: «Видела тебя в программе „Самые популярные“. Ты был великолепен, Мортен!» – шариковой ручкой с красной пастой.

Меня уже ноги не держат, в коленках слабость, я отступаю и сажусь на кровать. Глазам своим не верю – неужели она сохранила все это? Двадцать четыре года прошло, а у нее тут и прежняя кровать, и тумбочка, даже стеклянный снежный шар, который она забросила подальше в платяной шкаф, когда ей было двенадцать лет. Беру его и трясу, гляжу, как вокруг Эйфелевой башни падают снежные хлопья.

Во всем доме полная тишина, жуткая и зловещая. Она вызывает дрожь, страх, который поселился среди всех этих воспоминаний, страх и чувство опасности, словно пребывание здесь действительно может накликать беду. Чувствую, словно свербит в затылке, и то и дело оглядываюсь, чтобы убедиться: за спиной никого нет. Я встаю, хочу выйти, но каблук цепляется за ручку чемодана, я тяну, чтобы отцепиться, и вытягиваю его из-под кровати. Наклоняюсь, очень хочется заглянуть внутрь. Просто так, бросить взгляд, и все. Открываю.

В нем нет ни одежды, ни туалетных принадлежностей. Зато есть большой цифровой фотоаппарат с мощными линзами. Рядом пачка из нескольких больших конвертов размером со стандартный лист бумаги. Не колеблясь ни секунды, заглядываю в первый. В нем пачка двадцатифунтовых купюр, толстая, как книга. Кладу деньги обратно, лезу во второй конверт. Три новеньких одноразовых шприца в целлофановой упаковке и небольшой пакетик с каким-то коричневатым порошком. Вспоминаю: Анжелин говорила про Орлу, что она наркоманка. Героин? Откуда мне знать. Никогда не видела, не знаю, как он выглядит. В третьем конверте фотографии. Я вываливаю их на пол, раскладываю. И вижу на них Пола, Юана, Эллу и Дейзи; вот мы с Юаном и с собаками, вот Пол рядом с университетом, вот Элла и Дейзи выходят из школы, переходят дорогу, улыбаются.

Я уже знаю, что несколько месяцев назад Орла приезжала в поселок, но видеть это вот так… И Пола, и моих дорогих дочек… У меня сосет под ложечкой, мне не по себе, приходится положить руку на живот, чтобы прошла тошнота. Все это гораздо хуже, чем я думала. Здесь не просто озлобленность или неожиданно охватившее желание разорить осиное гнездо, передо мной настоящее безумие, мания, которая выходит далеко за рамки нормального поведения. Оказывается, она давно уже тайно, украдкой плела свою интригу и собирала про нас информацию.

Меня отвлекает негромкий стук, и не сразу доходит, что это стучат мои зубы. У меня все холодеет внутри, но я уже не могу и не хочу останавливаться. Опустошаю следующий конверт, высыпаю содержимое прямо на пол. Вырезки из газет. Беру одну из них. Она из какой-то канадской газеты семилетней давности. Статья по-французски. Всех слов понять не могу, но суть, кажется, в том, что арестовали какого-то человека, подозревают его в убийстве. Имя жертвы – Патрик Ворнье. Просматриваю текст, ищу имя Орлы, нахожу в середине статьи. Она – жена убитого. Как я и предполагала, тогда я ослышалась, Анжелин сказала, что его звали Ворнье, а не Фурнье, потому-то Юан и не нашел ничего в Интернете о преступлении Орлы. Читаю дальше и вижу, что ее арестовали за то, что она была complice de meurtre – соучастницей убийства.