Не единственная

Эти люди ей теперь чужие. Она спасет свою семью. Но это будет последнее, что она сделает для родителей. С того момента, как она выйдет из родного дома, у нее больше не будет ни отца, ни матери. Только двое чужих людей, которые когда-то продали ее в рабство.

Конечно, пока это было не взрослое решение, а просто сильная обида ребенка. Та обида и злость на близких, что может пройти, стоит им сделать шаг навстречу.

— Господин Ансьер, — сказал отец, а Аньис поняла, что так звали страшного человека с серыми глазами, — дал нам время попрощаться. Через час он прибудет сюда с экипажем и охраной, чтобы сопроводить тебя в королевский дворец. Надо позвать детей, чтобы попрощаться с тобой…

* * *

Дальше все было как в тумане. Вокруг девушки собралась семья, пришли друзья из ближайших домов и Марша (ее позвала сама Аньис, послав за ней Карри). Не хватало только Колобатти, которая жила на другом конце города, ей просто не успели сообщить. Старший брат с печалью смотрел на сестру, но подбадривал как мог. Аньис, которой казалось, что она находится где-то внутри себя, далеко от всех, все же поплакала немного у него на плече. Любимый старший брат… Может быть, и его она больше никогда не увидит. Младшие дети жались к сестре, время от времени плакали. Аньис старалась не выдавать страха, чтоб не пугать их, гладила по головками, целовала. Расстаться с ними… Потерять их, не видеть каждый день. Эта мысль была невыносимой.

Наполовину осознанная, в ней зрела решимость. Так просто отдать свободу? Так просто стать игрушкой неизвестного мужчины? Нет, этого не должно произойти… Она должна остаться свободной. Родители предали ее. Теперь она сама по себе. И бороться за себя — ей самой.

В назначенное время возле их дома остановился шикарный экипаж — большая золоченая карета с извилистыми вензелями, запряженная тройкой белых лошадей. Карету сопровождал кучер и двое здоровущих солдат из королевской гвардии — в белых костюмах, с красными повязками на головах. Из экапажа вышел господин Ансьер.

— Пора, — сказал он Аньис. Под его властным взглядом ей хотелось стать невидимкой или превратиться в мышку и убежать.

— Господин, я собрала немного вещей, можно мне взять их с собой? — тихо спросила она, оттягивая момент.

— Нет, девочка, — Ансьер понимающе покачал головой. — Тебе не понадобятся твои вещи. К тому же их сразу пришлось бы выбросить… Иди, Аньис. Будь покорна, служи хорошо своему господину — и все с тобой будет в порядке. И с твоей семьей тоже.

Последние объятия и слезы, поддерживающий шепот Марши, рыдания матери, цепляющейся за рукав… Аньис глубоко вздохнула, сделала шаг к господину Ансьеру. Тот кивком головы указал на экипаж, рядом с которым стояли два амбала-охранника и издевательски улыбались, глядя на происходящее.

Ну вот сейчас, подумала Аньис, сердце забилось громче, разум резко отдал команду телу… Она сделала шаг за дверь, метнулась налево… И побежала. Проскользнула между двумя прохожими, еще между двумя, опрокинула скамейку, стоявшую на углу… Изо всех сил она неслась по знакомой улице.

ГЛАВА 3

— Держите ее! — услышала она голос Ансьера, на долю мгновения обернулась: в толпе замелькали белые рубашки. Охранники, раскидывая в стороны попадавшихся под ноги людей, побежали за ней. «Нельзя останавливаться, нельзя сбавлять скорость, как бы плохо и страшно мне ни было», — подумала Аньис.

Сердце колотилось, заполняя все тело, ощущения стали яркими, чувства и инстинкты собрались в один — уйти от погони. Она должна отстоять свою свободу, убежать. Воспользоваться преимуществом гибкого тела, ловкости и быстроты. Прошмыгнуть в щель, скрыться, отсидеться… А как только, господин Ансьер с охранниками перестанут бегать по улицам — пробраться к выходу из города. Не к воротам, а к тем заброшенным земляным валам, через которые они с братом Вери выбирались из города, чтобы поиграть за его чертой. А дальше… Дальше нужно как-то добраться до порта, попасть на корабль, идущий за море, и уплыть в те дальнее страны, где, по слухам, нет рабства. Где женщины сами решают, какому мужчине принадлежать. И принадлежать ли вообще.

Аньис бежала так быстро, как только могла, призвав на помощь все умения, наработанные в детских играх. Иногда на нее кричали, в какой-то момент к ней протянулась пара рук, но она не обратила внимания и ускользнула, гибким ужом ушла от желавших помешать. Время от времени за спиной слышались крики:

— Держите, беглая рабыня!! Десять куарини тому, кто поможет!

Но никто, кроме той пары рук, не пытался ее задержать. Жители бедного района не хотели помогать королевской гвардии. Многие, напротив, отступали в сторону. Но и предложить убежище не пытались. Слишком опасно становиться на пути у людей короля.