Не единственная

— К концу года мы с господином Тэрье открываем новое ателье, — как можно спокойнее ответила она, переведя взгляд на бумагу. — К этому моменту я должна закончить две новые подборки. Одна женская, другая мужская. На открытие ателье мы пригласили постоянных клиентов и много других господ. Такого еще никогда не было, поэтому мы немного волнуемся… Наняли нескольких девушек и молодых людей, которые покажут подборки, а потом будет праздник. Мы сочтем за честь, если и вы посетите наше мероприятие.

— Хочешь устроить показ коллекции? — улыбнулся он. — Ты сама это придумала?

— Да, признаюсь, это была моя идея, но госпожа Кассора рассказала, что в Карлии проводятся такие показы, — улыбнулась Аньис.

— Постараюсь быть, — улыбнулся он краешком губ. — Ну что ж… Позволь, помогу тебе. Будет быстрее, и ты не будешь отвлекаться на рисование, — он кивнул на лист и карандаши и мягко взял их с ее коленей. — Ты все равно не уйдешь, пока не сделаешь. А уже поздно. К тому же холодает, надень, пожалуйста… — к ее изумлению, он снял свой черный короткий кафтан с меховой оторочкой и подал ей так, чтобы можно было легко просунуть руки в рукава. Аньис растерянно надела его, на мгновение почувствовав, как господин Рональд бережно укрыл им ее плечи и спину. Кафтан был горячий и хранил… нет, не запах, а атмосферу его сильного тела, и от этого казалось, особенно надежно укрывал от прохлады. Да и от всего… Кроме него самого.

— Благодарю вас, господин Рональд, — сглотнув растерянность, сказала она… И вдруг нашлась: — Итак, комплект для осени: платье и плащ… Желательно носить с высокой прической…

И вечер вдруг превратился в сказку. Словно она рассказывала истории, а он, как настоящий волшебник, оживлял их, и женщины в разных нарядах одна за другой переносились из ее головы на бумагу. Откладывал листки один за другим, действительно получилось быстрее. Незаметно, как фокусник, менял разноцветные карандаши, и они порхали над бумагой, легко, непринужденно.

А в перерывах поднимал на нее глаза, и Аньис ощущала внимательное стойкое тепло, серьезное и спокойное. И у нее, увлеченной любимым делом, очарованной его взглядом, слегка закружилась голова. Словно она опьянела. Нужно не подавать вида, тикало внутри, не забывать, что у каждого из них своя жизнь… И все, что она может сейчас представить себе — лишь ложная, горькая надежда…

— Это все, — улыбнулась Аньис. — Благодарю вас, господин Рональд, вы очень помогли мне…

Он поднял руку останавливающим жестом и улыбнулся уголком губ.

— Я всегда буду рад помочь тебе с этим… Для меня это удовольствие. И… в ближайшее время я буду свободнее, чем обычно. Поэтому, Аньис, у меня есть к тебе просьба… — взглянул на нее с долей лукавства.

— Слушаю вас, господин Рональд, я буду счастлива помочь вам…

— Не уверен, — вдруг усмехнулся он. — Это требует некоторого сосредоточения. Я хотел бы написать твой портрет, здесь, в саду, на фоне этих цветов. Конечно, можно по памяти. Но я предпочел бы с натуры. Ты окажешь мне честь позировать? — и снова улыбнулся, ярко блеснув черными глазами.

— С радостью, господин Рональд, — растерянно ответила изумленная Аньис, и встала, чтобы скрыть смущение. Дистанция, независимость, все, что она лелеяла в себе, дало трещину, как будто в выстроенной ею стене вдруг открылась дверь, к которой лишь нужно было подобрать ключ. Нужно самой прервать эту сказку, как бы ни хотелось остаться. Уйти, пока сердце не поверило в то, чего не может быть. — Вероятно, уже совсем поздно. Вы позволите…

— Разумеется, Аньис, я провожу тебя, — он аккуратно сложил листки пачкой и встал.

Как в сказке она шла к себе, выпрямив спину, стараясь не ощущать, что он идет рядом. А возле ее спальни он остановился, протянул ей карандаши и эскизы, молча улыбнулся, и… ей вдруг стало спокойно, словно весь этот год она где-то блуждала, а теперь вернулась домой.

— Спи сладко, Аньис, — сказал он и, не дожидаясь ответа, пошел дальше по коридору.

С секунду Аньис смотрела ему вслед, ощущая покой и наслаждение от того, что просто видит его силуэт. Она заснула в ту ночь крепко и сладко, без тревог, которых ждала.

* * *

Ему самому предстояло не спать. Его народ вообще спал редко, не больше десяти часов в неделю. А Рональд хорошо выспался перед возвращением. Поэтому пошел в мастерскую. Действительно, можно было написать новый портрет девочки по памяти, благо, у него абсолютная память, все детали навсегда впечатываются в нее и свободно вспоминаются по желанию. Но… ему хотелось побыть с ней, полюбоваться, как бы смешно это ни звучало. Да и картины получаются живее, когда написаны с натуры.

А если быть честным, он устал… Последние две сотни лет были напряженными. Да и в этот год восстановление баланса сил в магической войне далеко отсюда заняло почти все его внимание. И грядущая заварушка с Андоррэ неизбежна, нужно хотя бы немного отдохнуть перед ней. Иногда и ему нужно отвлечься, пожить вне игры.