(не) его невеста (СИ)

Алекс что-то громко закричал кому-то, но ему никто не ответил. Видимо его парни полегли в этой драке, поэтому ему пришлось подхватить меня на руки и потащить на улицу. На удивление он нес меня легко, хотя я никогда не считала, себя легкой.

— Ты отчаянно нуждаешься в хорошем воспитании, Аделаида, — сердито заявил Алекс.

Я не понимала, куда мы двигались, лишь видела перед собой небо и сильно давила на свою рану внизу живота. В меня стреляли. И ни один раз, но никогда это не было на поле боя.

— О, Господи, — закричала Алиса. — Что с ней?

— Два пулевых ранения, — заявил Алекс. — Ты сможешь зажать их, Алиса?

Я не расслышала, что ответила моя помощница, лишь почувствовала сильную боль, когда меня уложили на задние сидения джипа. Боли было так много, что она затуманивала разум и не позволяла логично мыслить.

— Тише, тише, дышите, — умоляла меня преданная Алиса. — Я уже позвонила в больницу! Они ждут нас!

— Отлично.

Хлопнула какая-то дверца, потом завелся вроде бы мотор, а я лишь могла считать свои вдохи и выдохи. Это помогало сконцентрироваться на том, что я продолжала жить, а не умирала от кровотечения и не страдала от сильней боли.

— Как она?

— Слишком бледная!

— Черт бы побрал твою начальницу, Алиса.

— Поверьте, — Алиса всхлипнула. Она что, плакала? — Она бы даже с ним заключили бы сделку.

Я не расслышала ответ Алекса. Я нашла глазами зареванное лицо Алисы, которое почему-то двоилось и было каким-то мутным. Своими кровавыми пальцами я дотронулась до ее щеки.

— Алиса, — шепотом позвала я ее.

Моя помошница тут же склонилась надо мной:

— Что? Что?

Я едва ли заставляла себя смотреть на неё. Я должна ей сказать прежде, чем такая знакомая и блаженная тьма не накроет меня. Я не могла позволить им всем выиграть.

— Под бронежилетом, — прохрипела я, — спрячь и никому не показывай. Даже Алексу.

Алиса недоуменно свела брови, а когда осознание мелькнуло в ее глазах, я нашла в себе силы криво улыбнуться. Я должна попытаться выжить. У меня есть ради кого жить.

— Я солгала тебе, — закашлявшись, сказала я. Почему-то у меня изо рта потекла кровавая струйка. — Я хочу жить. Передай это ему.

А потом меня наконец-то поглотила тьма.

34. Кирилл

В доме было тихо. Как в могиле. Арина уже ушла спать, что, собственно, очень логично в час ночи, а я — лежал на кровати и смотрел в потолок. Душа рвалась на части. Хотелось к Аде, а еще — пристрелить кого-нибудь. И ноги ныли до ужаса.

А еще я впервые понял, что такое дурные предчувствия. Сейчас они буквально разрывали меня на куски. Я чувствовал себя так, словно в сердце загнали нож. И оно вроде как и билось, но неохотно, медленно так. Сопротивляясь.

Встать.

Вставать мне, разумеется, не разрешали. Но инвалидное кресло стояло совсем рядом, и я подумал — может, получится?

Это было трудно. В какую-то секунду мне казалось, что ноги откажут, а позвоночник просто лопнет от напряжения. Когда мне наконец-то удалось заволочить свое тело в коляску, я с таким облегчением откинулся на спинку и закрыл глаза, что мог уже и не двигаться. Все равно не хотелось.

Но все же я нашел в себе силы съехать с места. Крутанул чертовы колеса, доехал до двери. Выбрался в коридор. Гостевая комната была на первом этаже, и я мог, в принципе, даже из дома убежать. Далеко б не уехал, но все же…

Впрочем, дальше холла внизу я убраться не успел.

Дверь распахнулась с грохотом. Темный силуэт Алекса выглядел угрожающе. Он перешагнул через порог, покачнулся, захлопнул за собой дверь. Свет не включал. Я дернулся, но Алекс только махнул рукой.

— Я тебя вижу. Чокнутый придурок, какого лешего ты вообще выполз сюда?

— Я на коляске.

— В час ночи?

Его голос звучал… пьяно? Я никогда не видел Тобольского нетрезвым. А Алекс просто сполз по стене на пол и отсалютовал мне бутылкой виски. А потом выпил прямо с горла. Он не включал свет, и я не мог видеть его лицо, но подозревал, что ничего хорошего бы не узнал.

— Арина расстроится, — мой голос звучал, словно чужой. В нормальном состоянии я б бухал рядом с ним, а не наблюдал за тем, как он глушит виски в одиночку. — Она, кажется, не любит пьяных.

Алекс встал, включил свет, и я напоролся на злой взгляд синих глаз, словно на нож. На пьяного он не походил.

На злого более чем.

— Арина даже не узнает.

— Ты вылизал полбутылки вискаря. Наш добрый друг Джек Дениэлс любит напоминать о себе в самый неподходящий момент.

Алекс шел ровно. Сделал еще несколько глотков.

— Это уже второй, — сообщил он мне спокойным голосом. — Твой добрый друг на меня не действует. Но вы, дети, меня уже знатно достали.

— В каком…

— В каком смысле? Вас надо было вешать на соседних ветках одного и того же дерева и оставлять любоваться конвульсиями, — зло выплюнул он. — Будь добр, катись в свою комнату, Кирилл.

Вместо этого я преградил ему дорогу.

— Скажи мне.

— Пошел к черту.

— Скажи!

Алекс наклонился ко мне, упираясь ладонями в подлокотники инвалидного кресла, и в эту секунду мне стало страшно.