Не его пара

— Сладенькая, ты мне нужна, очень нужна, так что даже не надейся, что мы с тобой расстанемся. Но с первой брачной ночью придется повременить. Раз трахалась с псом, придется сдать тебя докторишкам, пусть проверят, не подцепила ли ты блох. Но и потом нежности не жди, сладкая моя, мне от тебя нужно всего лишь одно. Как получу, ты свободна, — но не успела даже почувствовать радость или облегчения, как Петр добил: — Если выживешь!

Он возвышался надо мной, рассматривал, словно только что купленную вещь, ища брак или несоответствие этикетке. И нашел, вот только менять не собирался, решил оставить и переделать так, чтобы его все удовлетворяло.

А я…

Здесь и сейчас сбежать не смогу. Можно, конечно, попытаться, но почему-то я уверена, что ничего не выйдет.

— Я могу, — голос был хриплым, наполненным слезами и ужасом, и я замолчала, испугавшись сама себя.

— В дамскую комнату попудрить носик? — уточнил он. — Хочешь позвонить своему ненаглядному? Сладкая, у тебя все равно ничего не выйдет, — раскусил он мой план. — Вадим! — гаркнул на всю квартиру.

Брат появился тут же, словно ждал за углом, прятался, чтобы не видеть, что со мной творят. Мельком посмотрел на меня и предано уставился на Петра.

— Да?

— Вызови моих людей, доведем нашу красотку до машины, а то у нее странное представление о браке. Нужно будет ей объяснить, что это такое.

— Д-да, — Вадик метнулся к выходу, я слышала, как он окликнул кого-то и в квартиру вошли двое.

На меня они смотрели так, будто я была куском мяса. Впрочем, именно так оно и было, никак иначе. Этот дом уже не был моим, я не была хозяйкой, и никто не собирался приходить мне на помощь.

— Будьте любезны со своей новой госпожой, — хохотнул Петр, отступая от меня на шаг. — Не помните, она мне дорого досталась. Тут уже дело принципа.

Меня подняли на ноги. И вроде бы не больно, но я все равно ощущала, как стальные пальцы сжали руки, отрезая любую возможность сопротивления. Каждой клеточкой тела я осознавала, что это конец, но верила, что Костя меня найдет.

А нужна ли ему такая идиотка?

Я очень надеюсь, что да.

Мы спустились вниз, и, наверное, первый раз в жизни я не увидела никого из любопытных соседей. Они словно спрятались, опасаясь моих спутников, и совершенно не интересовались тем, что происходит в их родном доме. Отлично, даже мимолетная возможность просто позвать на помощь, сообщить, что я в беде, хоть кому-то, отпала.

Меня с силой усадили на заднее сидение вполне обычной с виду машины, черной легковушки с блестящими, отполированными боками. Я не присматривалась, но почти сразу поняла, что сидеть придется рядом с Петром, а мои провожатые будут ехать в другом авто.

Попыталась натянуть юбку пониже, закрывая ноги, но получилось не очень. Это платье не было рассчитано на такое грубое обращение.

— Все, что захочу, я увижу, — мужчина, к которому я испытывала лишь отвращение, сел рядом.

— Что вы хотите от меня? Вокруг столько девушек, которые добровольно лягут с вами, будут улыбаться и выполнять все капризы! Зачем я вам? — этот вопрос не давал мне покоя.

— А ты особенная, Лиза, очень особенная. Таких, как ты, очень мало. И обычно так дешево их не купить.

— Дешево? — брат говорил об очень больших деньгах…

— Для тебя сумма большая, для других — ничтожна, — он положил руку на мое колено и сильно сжал. — Едем, — обратился к водителю и вновь переключил внимание на меня. — Я задумался о продолжении рода и решил, что ты для этого подойдешь.

— Я не буду! — отползти, избавиться от хватки было невозможно, но прикосновение жгло, отравляло страхом и отвращением, а мысль, что мне придется лечь с ним в постель, убивала.

— Ты родишь мне наследника, Лиза. А потом мы с тобой поговорим о твоем будущем, — улыбнулся Петр.

— Ни за что! — и почти сразу охнула от боли, когда он, даже не прилагая никаких усилий, вдруг схватил мою руку и положил на свой пах, тесно прижимая к напрягшемуся члену.

— Думаешь, я буду спрашивать?

Как подавила рвотный рефлекс — не понимаю. Мне стало так дурно, что пришлось отвернуться. Но запах его душного парфюма, сладковатый, приторный, вертелся вокруг меня. И я осознавала, что сейчас вижу свое будущее. Пусть слова Петра будут правдой, я рожу ему, и он отпустит меня, но. Я ведь не смогу бросить своего ребенка!

— Зачем? — голос оборвался, попыталась вырвать руку, и он позволил ее забрать.

— Что «зачем»? — уточнил, словно действительно не понял вопроса.

Играет, развлекается, наслаждается происходящим.

— Ты мог выбрать любую, — разговор пошел по кругу, но мне не хотелось молчать, я желала выяснить, как вообще оказалась вовлеченной в эту игру.

Лучше говорить, отвлекать его, чтобы он не решил, что я в его власти, что можно начинать распоряжаться мною прямо сейчас.

— Я уже говорил, сладкая, что мне нужна ты. И закрой свой ротик, а то я найду, чем его занять.