Не его пара

— Конечно, я прав, — моей спины коснулась его рука. — Я никогда не ошибаюсь.

Свет отступила, и я вдруг поняла, что не хочу здесь оставаться. Вообще. Пусть Петр делает, что ему вздумается, но в этом спектакле я не участвую. Бежать в этом платье было невозможно, но если есть желание, то почему бы не попробовать?

И я побежала.

Первой мыслью было, что Светлана подставит мне подножку, но ничего не случилось. Кажется, она не ожидала, что я рвану вперед, наплевав на то, чего от меня ждут. Да и на мнение Петра в целом.

Кажется, эффект неожиданности сыграл мне на руку, потому что я добежала до двери, выскочила наружу, прямо в прохладный ночной воздух, вдохнула его полной грудью.

Я знала, где нахожусь. Самый дорогой ресторан города специально для самого богатого человека. Любой каприз за ваши деньги. Никто бы и подумать не мог, что я решу отказаться от всего этого, но я сделала, смогла!

Это был не центральный вход, и передо мной открывался вид на парковку, заставленную шикарными авто. Я не смогу угнать машину, но если пройду здесь, то выйду на дорогу, поймаю такси и…

— Лиза!

Я побежала. Было так странно понимать, что позади меня враг, что некуда отступать. Я должна была выбраться отсюда, уйти до того, как Петр меня поймает.

Не успела.

Мужчина наступил на подол платье, оно затрещало, затормозило меня. Я рванула в последний раз, надеясь, что смогу, но ничего не вышло. А Петр уже схватил меня за руку, больно ее сжал, и развернул меня так, чтобы мы оказались лицом к лицу.

— Лиза, ты моя собственность. Веди себя соответственно, — прошипел он.

В ночном полумраке, в свете далеких фонарей я могла разглядеть выражение его лица. Казалось, он ненавидел меня даже больше, чем я его.

— А мне плевать на то, чего ты хочешь! — заявила ему и подкрепила свои слова действием.

Я плюнула в него. Петр дернулся, выдохнул и отшвырнул меня от себя. Ткань платья зашелестела, обвила мои ноги, опутывая, словно подвенечные кандалы, и я начала падать назад. Мне немного повезло, упала я не на землю, а на капот припаркованного авто. Сработала сигнализация, замигали аварийки, но быстро погасли.

— Идиотка, — мужчина зло вытер лицо ладонью. — Я был к тебе добр, и теперь спрашиваю себя, для чего? Тебя давно нужно было наказать.

Он двинулся ко мне. Я прикидывала шансы, понимала, что их попросту нет, но можно потянуть время, надеясь, что рано или поздно здесь кто-нибудь появится и станет свидетелем, если уж не спасителем.

— Ну, зачем тебе я? Зачем? — протянула почти в отчаянии. — Я же никто!

— О, детка, ты очень даже «кто», у тебя замечательная кровь. Яркая. Живая. Нужная мне.

— Кровь? — испугалась, что он ненормальный не в том плане, о котором думала я.

— Кровь, — подтвердил Пётр. Он был уже совсем близко, ему только оставалось протянуть руку, чтобы коснуться меня. — Кровь оборотней.

Глава 15

Помимо воли улыбнулась.

— Оборотней? — кажется, в моем голосе проскользнули нотки истерического смеха. — И кто же оборотень?

— Ты, — мужчина был серьезен и смотрел прямо мне в глаза. Нас разделяли даже не шаги — сантиметры.

Смеяться расхотелось. Он был слишком близко ко мне, ужас накатил с новой силой.

Нет, Петр был уверен в своих словах, как шизофреник, как сумасшедший, построивший неверную теорию в своем воспаленном мозгу. Я не хотела быть той, кто оказался в центре его игры, но ничего не могла с этим поделать. Пусть все это окажется сном, глупостью… Но нет, слова видели между нами, слова, у которых по сути не было никакого смысла.

— Я не оборотень, — сглотнув, прошептала, пытаясь отвести взгляд от его глаз, в которых отражался свет ночных фонарей, и от этого они казались горящими факелами, наполненными звериной жестокостью.

— Ты не оборотень, — вдруг согласился Петр, — но в тебе течет их кровь. Никаких внешних проявлений, никакой сущности и глупых проблем, связанных с замашками зверя. Ты бы так и прожила обычную глупую человеческую жизнь, если бы я не узнал маленькую тайну вашей матери.

— Мамы? — прошептала.

— Да, она была незаконнорожденной, занятно, да? Нагулянной от оборотня, — ухмыльнулся Петр. — Полукровкам порой везет, и они становятся полноценными, но порой случается как с ней, ничего особенного, выдающегося, достойного внимания. Но кровь. Кровь никуда не девается.

— Но зачем я тебе? — напряглась, когда его рука опустилась на мою грудь.

— А я тоже ущербный. Знаешь, сколько раз я пытался найти себе волчицу? Все отказывали. Сначала недостаточно богат, потом слишком богат. Сначала молод, потом стар. Недостаточно оборотень, полукровка, ничтожество, — он злился все больше, его рука переползла на мою шею. — Они считают себя лучше только потому, что Луна подарила им возможность оборачиваться. Чем я хуже? Чем?

Я боялась оборвать его, боялась сказать хоть что-то, чтобы не вызвать еще больший приступ ярости. Если раньше мне казалось, что я понимаю все, знаю, осознаю, то теперь. Оказалось, что мир не такой. Нет больше деления на черное и белое, жизнь окрасилась в тускло-серый, где не было места ясности.