( Не) его женщина

После работы встречаю Кирилла на железнодорожном вокзале. С удивлением осознаю, что мне совсем не стыдно. Неловко, нервозно, но не стыдно. Кир будто не замечает моего состояния и оживленно рассказывает о своих выходных. Терпеливо слушаю его, и даже местами получается выдавить дежурную улыбку. По дороге домой мы зачем-то заезжаем в милый итальянский ресторанчик. Тот самый, где чуть более месяца назад я «обедала» с Дибровым и решительно ответила, что никаких «нас» нет. Какая-то злая ирония судьбы. Тот же ресторан, те же слова. Только Кир и Леша поменялись местами… Кирилл ведет себя так, будто ничего не происходит. Вежлив, галантен, ласков. Даже чересчур… Странно, что не спрашивает, почему я не отвечала на его звонки и смс целых два дня. Вероятно, рассчитывает на бурное продолжение вечера, что и демонстрирует, как только двери лифта закрываются за нами. Губы впиваются в мои, а ладони беспардонно лезут под юбку. Не выдерживаю и отталкиваю его от себя. Внутри словно лопается пружина, долго сжимавшаяся все это время. Если еще пару минут назад я упорно пыталась выбрать момент, слова, которые скажу, ответы на вопросы, которые он задаст, то теперь не хочу больше ждать и терпеть. Точка невозврата пройдена. — Нам надо поговорить, — строго произношу я, переступая порог квартиры. — Алиса, я так соскучился, потом поговорим. — Он снова пытается склонить меня к близости. Раньше я почему-то не замечала в нем такой одержимости сексом. — Нет, сейчас, — уворачиваюсь от его рук и прохожу на кухню. Вцепляюсь руками в спинку стула, пытаясь справиться с волнением, но трясет все больше и больше. Кирилл садится за стол напротив меня, кожей чувствую его пристальный взгляд и поднимаю голову, решительно встречаясь с ним глазами. — Я хочу расстаться, — произношу на одном дыхании и сильнее сжимаю спинку стула. Немое удивление в глазах и чуть насмешливый тон: — Прости, что ты сказала? — Я хочу расстаться. — Голос предательски дрожит, выдавая нешуточное волнение, но я не намерена отступать. Это не неуверенность, а всего лишь нервозность. — С чего вдруг? Что-то случилось за эти три дня? На удивление, насмешливость никуда не пропадает, Кир держится спокойно, уверенно, губы кривит в неприятной ухмылке. — Случилось раньше, просто поняла это только сейчас… Я… не люблю тебя. И не хочу жить во лжи. — Алиса, ты шутишь? Это какая-то проверка? — Нет. Я абсолютно серьезно. В кухне воцаряется напряженное молчание. Я боюсь лишний раз дышать и пристально наблюдаю за реакцией Кирилла. Он явно нервничает, хоть и не хочет этого показывать. Энергично трет лицо ладонями и вновь поднимает на меня глаза. Взгляд такой тяжелый, чуть прищуренный. Мне сразу становится не по себе. — Это из-за Алексея Диброва? Ты хочешь меня бросить ради него? Внутри все обрывается, а дыхание застревает где-то в горле. К такому я совсем не готова. Липкие мурашки медленно ползут по позвоночнику, вызывая неприятную дрожь во всем теле. Не знаю, что ответить, и с трудом выдавливаю из себя вопрос, который волнует меня сильнее всего: — Откуда ты знаешь? — Ты забыла, в каком городе мы живем. Я узнал еще в пятницу. В больнице ты позволила себе слишком много… — холодно поясняет Кир и продолжает добивать меня: — Я все думал, когда вы с ним успели… Он же здесь месяца три, не больше. Но потом полазил по интернету и понял, что вы знакомы давно. Да? И снова тишина. Затягивает и мучает. — Спишь с ним? — Вопрос, как нож гильотины, мгновенно разрубает меня напополам. Чувствую, как щеки невольно краснеют, и ненавижу себя за это. Неприятно, мерзко, гадко. И почему я думала, что расстаться — это так просто? Произносишь заветные «хочу расстаться», тебе помогают донести вещи до машины и желают счастья. Реальность оказывается очень жестокой и болезненной. Я честно не хотела касаться вопроса измены. Инстинктивное, трусливое желание остаться в глазах Кирилла «не такой» и не задевать его мужского самолюбия, но он не оставляет мне шанса. Отрицать очевидное глупо, да уже и не имеет никакого смыла. Поднимаю на него глаза и молча киваю. — Оказывается, и на солнце есть пятна. — Язвительно, с презрением в голосе. Понимаю, что ему больно, но слова все равно задевают меня. — Думаешь, я не замечал? Твоей вежливости истукана… Милая, родная и такая чужая Алиса. Ты старалась вести себя как обычно, как раньше. И от этого мне было еще неприятнее… видеть твою реакцию на мои прикосновения, как тебя передергивало от них… Не говоря уж обо всем остальном… Меня охватывает отвратительное, гнусное чувство — мучительная жалость к мужчине, с которым еще несколько дней назад было общее прошлое, настоящее и будущее. В глазах начинает едко щипать. Закусываю губу до боли, чтобы не разреветься, и делаю шаг к двери, предпочитая поставить точку здесь и сейчас. — Возьму только самое необходимое, остальное заберу позже. — А знаешь, ты права! Давай-давай! Уходи! — вздрагиваю и останавливаюсь. — Сама себе могилу роешь! Он же бросит тебя, Алиса! Пусть не через год-два, а лет через пять или десять, но бросит. Это сейчас ты молодая и красивая… а он влюблен, и ему все не важно! — Не надо, Кир… — пытаюсь остановить его, но он так увлечен, что не слышит меня. — А дойдет дело до совместного быта, и окажется, что вы не пылкие влюбленные, а взрослая женщина и молодой пацан. Ему гулять надо, клубы-дискотеки, а ты его держишь на поводке. Начнет ходить один, обманывать, изменять. Ты готова это терпеть? А ради чего? С чем ты останешься в итоге? Ты ведь даже ребенка родить не можешь! Это он хоть в шестьдесят может целую команду… Не могу больше слушать и выхожу из кухни. Боль и обида наполняют меня до краев. Едва сдерживаюсь, чтобы не разреветься. Но самое мерзкое во всем этом, что я понимаю, что он прав. Кир словно знал мое больное место и ударил наотмашь, попав точно в цель. Страхи и комплексы, от которых я так упорно бежала эти два дня, нагнали и без труда опрокинули на обе лопатки. В душе вновь поднимается мучительное отчаяние, с большим трудом держу себя в руках и прохожу в спальню. Быстро закидываю в дорожную сумку необходимые на первое время вещи, из ванной пару бутылочек. Небрежно брызгаю на лицо ледяную воду и выхожу в прихожую. Кирилл стоит около двери и ждет меня. Вздыхаю и хочу пройти мимо, но он не позволяет. Обхватывает за плечи и притягивает к себе. Затравленно смотрит в глаза, и в душе все переворачивается, не выдерживаю и зажмуриваюсь. — Алиса, я виноват. Во всем. Не уходи, прошу тебя. Я готов забыть. Уже забыл. Любишь — не любишь, это все детские сказки. Я давно вырос из этого… Мы же подходим друг другу, нам было хорошо вместе. Что еще нужно? Давай начнем сначала! Дай мне шанс! Едва не вою от жалости. Тяжело. Невыносимо. Больно. Набираю в легкие побольше воздуха и тихо произношу: — Не уговаривай. Я все решила… Прости. Достаю из кармана сумки кольцо, вкладываю в его ладонь и сжимаю пальцы.