(Не) её мужчина

– Одеяло! Верблюжье! – в номер ввалилась улыбающаяся Валентина Степановна. Ввалилась и оторопела. Аня заметила, что у пожилой женщины даже рот приоткрылся от увиденной картины.

Она мысленно чертыхнулась. «Замечательно! Теперь и горничная будет считать меня легкомысленной особой».

– Извините, – с трудом опомнилась пожилая женщина и, плюхнув одеяло на стол, пулей вылетела из номера.

Арсен Ованесович медленно, словно ничего не произошло, растер крем по ладоням, сказал:

– Я и девочкам об этом постоянно напоминаю, и вам говорю: старайтесь, чтобы дети больше времени проводили на воздухе.

Аня растерянно кивнула. Арсен Ованесович вернул ей крем и поднялся:

– Увидимся утром. Желаю вам хорошо выспаться.

***

На следующий день Аня проснулась затемно. Около получаса она ворочалась, пытаясь уснуть вновь, а потом психанула, сползла с кровати и в одной пижаме вышла на балкон. Ветер с моря тут же обдал ее свежестью – Аня обхватила плечи руками и слегка поежилась. Ее лихорадило: дрожали пальцы, в животе холодело, а ноги потихоньку делались ватными.

Похожее состояние у Ани почти всегда возникало перед экзаменами или походом к стоматологу, и она еще в детстве открыла для себя: лучший способ справиться с волнением – бег. Потому недолго думая, Аня умылась, оделась и отправилась на пробежку к морю. Небо уже пылало зарей. По-видимому, почти все постояльцы еще спали: кругом царила звенящая тишина, и Аня не встретила ни души до самого пляжа.

Она долго-долго носилась вдоль кромки моря и глубоко дышала. А когда устала, села прямо на камни и стала с интересом разглядывать изгибы набегающих волн. Шум прибоя помогал сердцу выравнивать ритм, но в голове бушевал ураган мыслей. «Интересно, мама любила сидеть у моря? А отец, чувствовал ли он, что однажды море заберет у него жизнь?» Почему-то Ане казалось, что родители часто бывали на берегу, целовались и мечтали о будущем, бродя босиком по отмели.

Одна из волн вдруг дотянулась до Аниных балеток – Аня вздрогнула и подскочила на ноги. И тут ее внимание привлекли странные всплески недалеко от берега. Она подняла глаза и обмерла: прямо перед ней резвилась маленькая стайка дельфинов. Животные так высоко подпрыгивали над водой, словно соревновались друг с другом в ловкости. Их бархатная кожа, глазированная водой, переливалась на солнце.

Аня ущипнула себя за руку, дабы убедиться, что не спит, а потом запрыгала на месте и зааплодировала. Она вдруг ощутила твердую уверенность: встреча с дельфинами – добрый знак. Все будет хорошо. У нее все получится.

***

– Девочки у меня работают замечательные. Вы легко найдете общий язык, – уверил Арсен Ованесович, встретив Аню у входа в главный корпус.

Они вместе прошли в кафе, куда только начали стекаться постояльцы с помятыми, распухшими со сна лицами.

– Для лагеря накрывают отдельно, – хозяин «Прибоя» подхватил Аню под руку и повел к длинному низкому столу, на котором стояли вазочки с клубникой и тарелки с кашей, источающей густой пар и аромат ванили. За столом о чем-то шептались две брюнетки. Издали они смахивали на близняшек: обе лет двадцати, худенькие, коротко остриженные, в похожих розовых футболках и кедах.

– Опять без бейджиков, – еле слышно ругнулся Арсен Ованесович. – И вырядились одинаково. Две обезьянки.

«Близняшки» заметили приближение начальника, приосанились и заулыбались.

– Доброе утро, девочки. К вам – подкрепление, – хозяин «Прибоя» усадил Аню на один из низких, рассчитанных на детей стульев, положил руки ей на плечи. – Знакомьтесь, это Анна! Искренне надеюсь, что вы примете ее как родную и внимательно отнесетесь ко всем ее рекомендациям.

Аня слегка вздрогнула: «Что? К каким еще рекомендациям?»

В голосе хозяина гостиницы прорезались нотки гордости:

– У Ани, в отличие от вас обеих, педагогическое образование и богатый опыт.

Одна из брюнеток многозначительно хмыкнула, но Арсен Ованесович оставил ее смешок без внимания. Обойдя стол, он поочередно показал на девушек, и представил их Ане:

– Это Надя, а это Вера.

Девчонки захихикали. Они и вблизи походили друг на друга, как сестры, только у одной глаза были голубые, а у другой – золотисто-карие.

– Наоборот! Я – Вера, – поправила начальника голубоглазая. – А то – Надя.

Хозяин «Прибоя» поморщился.

– Короче, разберетесь! А меня ждут дела, – он подмигнул Ане и быстро вышел из кафе.

– Не, Надюх, ну ты слыхала? – голубоглазая уставилась на новенькую с неприязнью. – Оказывается, к нам пожаловало светило педагогики!

– Вообще-то, невежливо говорить о присутствующих в третьем лице, – раздосадовано заметила Аня.

Вера оскалилась:

– Гляди-ка, и правда педагог: только заступила в должность – уже воспитывает, – она повернулась к подруге. – Может, нам, темным, тетрадку завести для ее ценных рекомендаций? Не дай бог, чего забудем.

Аня нахмурилась:

– Зачем вы паясничаете?

– А ты что думала? Раз ты спишь с Арсеном, перед тобой все расшаркиваться будут?

Анины щеки запылали, а губы пересохли: надо же, Лариса Николаевна все-таки разнесла про нее глупые сплетни.

– Я ни с кем не сплю, – пробормотала она, почему-то опуская глаза, – не надо меня оскорблять.