(Не) её мужчина

Соприкосновение их рук заставило Анино тело одеревенеть. Не привыкла она ходить под руку с мужчиной. Но и отстраниться не смогла: смелости не хватило. «Ничего, надо потерпеть совсем чуть-чуть, – мысленно успокоила себя она, стараясь ничем не выдать скованности. – Арсен Ованесович носится, как угорелый: секунд через тридцать его провожания подойдут к концу, и мы разойдемся в разные стороны».

Считая, что вопрос с поездкой решен, ее спутник поспешно сменил тему:

– Еще не разочаровались в Сочи?

Аня невольно улыбнулась:

– Мне кажется, этот город просто не может разочаровать.

– А как акклиматизируетесь? Нормально?

– Не знаю, – Аня растерялась: ей и в голову не приходило, что климат Сочи может как-то смутить ее организм.

– Идите сюда, – Арсен Ованесович вдруг увлек ее к одному из коттеджей, окруженному толстолистыми кустами. – Вы видели: у нас тоже зацвели камелии?

Аня осторожно погладила рубиновые бутоны.

– Такие красивые, – пробормотала она еле слышно. – Дети заметили их еще утром. В лагере сегодня был День растений, и мы изучили здесь чуть ли не каждую травинку.

Заметив ее восхищение, Арсен Ованесович удовлетворенно кивнул, достал из кармана складной нож. Уверенными, хозяйскими движениями срезал с куста несколько цветов, получившийся букет протянул Ане:

– Держите.

– Спасибо, – она натянуто улыбнулась.

Вместо ожидаемой ее провожатым радости ею овладела грусть: почему-то стало очень жаль куста. Тем не менее Аня вцепилась в камелии, как в спасительный круг – обеими руками прижала их к груди, дабы у Арсена Ованесовича не было возможности вновь ухватить ее за локоть.

К коттеджу они подошли молча.

– Спокойной ночи, – с трудом выдавила из себя Аня и почти вспорхнула на крыльцо.

– Спокойной ночи, – с нежностью отозвался Арсен Ованесович, обволакивая ее взглядом, словно пледом. – Добрых вам снов.

Аня забежала на свой этаж так быстро, словно за ней гнались собаки. Сердце бешено колотилось, а руки дрожали, как у алкоголика – дверь в номер она смогла отпереть лишь с третьей попытки. Влетев к себе, Аня распласталась на кровати и шепотом запричитала:

– Нет, ну какого рожна он положил глаз именно на меня? Мало, что ли, девушек вокруг?

***

Утром пятницы Аня проснулась с чудовищной мигренью. Любая попытка пошевелиться приводила к ощущению, будто голову сейчас разорвет на мелкие кусочки. Носоглотка отекла, да так сильно, что воздух совсем не мог в нее протиснуться. И, по-видимому, Аня дышала ртом уже несколько часов: губы совсем пересохли.

Как только Аня разлепила веки, в глазах возникла такая резь, что по щекам градом покатились слезы. Она зажмурилась и прислушалась к себе, потрогала лоб. Несмотря на то, что ее состояние напоминало простуду, лоб оставался холодным. Придерживая рукой раскалывающуюся голову, Аня кое-как доковыляла до ванны, чтобы умыться. Взглянув на себя в зеркало, она отшатнулась. Опухшее лицо, красные глаза, потрескавшиеся губы – видок еще тот.

Аня встревожилась не на шутку. Она подхватила инфекцию? Заразна для детей? Но уже через пару секунд она ощутила эгоистичную радость: хвала небу, теперь не придется тащиться в проклятый дендрарий!

Ойкая от боли, Аня приняла душ, выпила таблетку аспирина и поковыляла в столовую: надо было показаться на глаза Арсену Ованесовичу.

Он встречал ее на крыльце главного корпуса.

– Что с вами? – почти испугался Арсен Ованесович, когда она подошла ближе.

– Кажется, я простудилась, – Аня промокнула слезящиеся глаза бумажным платочком и сделала жалостное лицо. – Чувствую себя разбитым корытом. Наверное, не стоит мне идти в кафе, разносить инфекцию.

Он кивнул:

– Возвращайтесь к себе и ложитесь в постель. Я попрошу кого-нибудь на кухне принести вам поесть.

– Не надо. – Аня смутилась, ей не хотелось доставлять кому-то лишние хлопоты. – У меня все равно нет аппетита.

– Не спорьте, – Арсен Ованесович приобнял ее за плечи и стал подталкивать в сторону коттеджей. – Пока вы будете завтракать, я съезжу за врачом.

Аня едва успела доплестись до коттеджа, когда ее догнала молоденькая официантка и вручила поднос, заставленный тарелками. У Ани потекли слюнки: хинкали, салат из помидоров, свежеиспеченный, еще горячий пирог. Она обосновалась с подносом прямо на крыльце и стала быстро уплетать угощения.

Даже, несмотря на то, что из-за заложенности носа вкусовые ощущения у нее были притуплены, еда принесла ей несказанное удовольствие. Ведь это так здорово: под шелест листвы завтракать на подогретых солнцем ступенях, в то время как ветер ласково ерошит твои волосы. Единственная неприятность – от яркого солнца у Ани резало глаза. Принявшись за чай, она решила дать им отдохнуть и зажмурилась, прямо как кошка, млеющая на подоконнике.

– Значит, это и есть наша больная? – басовитый женский голос заставил Аню вздрогнуть, она даже чуток облилась – по футболке растеклось длинное узкое пятно.

Аня подняла глаза: перед ней стояли хозяин «Прибоя» и пожилая, очень полная армянка в светло-зеленом платье. У женщины были такие же вишнево-карие глаза, как у Арсена Ованесовича, над ее верхней губой виднелась полоска темного пушка.