Не ешьте эту книгу!

При этом мама вовсе не была домохозяйкой. Закончив рабочий день в качестве учителя английского, она приглядывала за учениками, пока они развлекались на улице, а затем шла домой и готовила обед. Каждый день. Почему? Потому что это было важно для нее. Почти так же важно, как уверенность в том, что я не пропущу деепричастный оборот (обратная сторона того, что твой учитель английского – твоя же собственная мать). Она привила нам много хороших привычек, пригодившихся в повседневной жизни: открывать двери перед людьми, говорить «пожалуйста» и «спасибо», уважать старших и, конечно же, разбираться в полезной, настоящей пище.
Каждое лето мама высаживала огород, а я должен был работать в нем – поливать растения, выпалывать сорняки, рыхлить землю, собирать овощи. Я проклинал ее имя под палящим летним солнцем, но, оглядываясь назад, я испытываю огромную благодарность к этой вредной женщине, которая заставляла своего сына оторваться от дивана и немного поработать. Просто превосходно, мама.
Это вовсе не значило, что я ел только сандвичи с зеленью и баклажанами. Мама была абсолютно далека от звания «зеленой королевы», почитающей природу. (Никаких оскорблений в адрес почитающих природу «зеленых королев». Я сам влюблен в одну из них.) Я вырос в Западной Виргинии, где если еда не жареная, то это не еда. Трапеза в нашем доме обычно выглядела так: что-нибудь жареное, что-нибудь мясное, высокий стакан обогащенного витамином D цельного молока, зеленый салат с соусом «Тысяча островов» и желе. По сей день я не могу остановиться перед «Тысячей островов», и по сей день, если вы забредете в дом моей матери, в ее холодильнике вы гарантированно найдете какие-нибудь фрукты, плавающие в стакане с желе. В детстве я вьгпил молока больше, чем любой теленок, а мясо мы ели в каждый прием пиши: бекон, сосиски, говядина в сливках, окорок (ням-ням, окорок), жареная курица – можете продолжить сами. Но не рыба. Никакой рыбы, за исключением разве что жареной, и то это было большой редкостью. Мама ненавидела рыбу, а под ее влиянием ненавидел и я.
Все, что попадало на наш стол, почти всегда было свежим – только что из магазина или из нашего сада, редко – замороженное или из какой-нибудь упаковки. Попросить маму вывести нас поесть куда-нибудь в город означало выдворение с кухни. Денег у нас было немного, поэтому «поесть вне дома» было особенным, торжественным случаем. Возможно, раз в месяц мы посещали «Пицца инн», «Бургер шеф» или «Тики гарден», местную азиатскую кухню Бекли, штат Западная Виргиния. Остальное время мы ели за нашим обеденным столом.
А еще за обедом мы никогда не смотрели телевизор. Мы разговаривали. Да, мы действительно общались друг с другом. Психи, не правда ли? Обед был важным временем в нашем доме, временем, когда мы делились произошедшим за день, временем, когда мы общались с любимыми людьми, не отвлекаясь ни на что другое, временем, когда мы кормили не только тело, но и дух.
Да, в том, что я вырос извращенным любителем пищи, в первую очередь я обвиняю маму.
Затем идет моя бывшая жена. Да-да, я был женат. И что? А сейчас я разведен, как и более половины взрослого населения Америки. Еще одна ошеломляющая статистика в мире, кишащем ошеломляющими статистиками. Я был молод, глуп и влюблен. Все мы были такими.
Моя бывшая обладала (и по-прежнему обладает) безупречной природной красотой. Тело модели 183 см высотой излучало огонь. Мы встретились вскоре после того, как я окончил Нью-Йоркский университет. Она только что переехала на Манхэттен. Нас сразу же потянуло друг к другу Она работала моделью, а я искал работу ассистента режиссера хоть какого-нибудь фильма, телевизионного шоу или коммерческой телепередачи.
Просыпаясь по утрам, она наполняла стакан 6-7 различными жидкими витаминами и называла это завтраком. Каждый новый день она начинала с деловых встреч, фотосессий и эмоциональных перегрузок. С момента выхода из дома весь день ее был заполнен критикой по поводу того, как она выглядит, как одета и как двигается. Если ее агенты, издатели и фотографы усматривали мельчайший изъян – изъян по их собственным оценкам, – они налетали на него, как мухи на открытую рану.
В результате получился человек, у которого поневоле возникли проблемы с едой. Эффектная молодая женщина, любившая поесть, но вынужденная преодолевать свои пищевые пристрастия в попытках достичь необходимого веса и удержаться в бизнесе, навязывающем всему миру образы и ощущения. Добавьте сюда напряжение от взаимоотношений с таким трудным парнем, каким был в то время я, и у вас получится взрывоопасная смесь.
Я действительно сочувствовал ей. Она жила в мире, который невероятно искажал ее восприятие самой себя. Когда я был ребенком, женщины выглядели женщинами. В ее же мире, если ты не выглядишь как десятилетний мальчик, значит, с тобой что-то не так. Это оказало огромное давление на наши взаимоотношения в первые годы совместной жизни. Но в то же самое время я испытываю искреннее восхищение тем, что она в конце концов победила, сумев сохранить чувство собственного достоинства, оставаясь самой собой и поддерживая баланс здорового веса.
Она же открыла мне глаза на мир еды, находящийся за пределами привычной американской жратвы, поедаемой мной уже в более взрослом возрасте. Когда мы встретились, ей было двадцать четыре, а она уже побывала в стольких странах, и у нее было столько впечатлений, сколько не все из нас переживают за всю жизнь. Она познакомила меня с кухнями разных стран – марокканской, тайской, индийской, японской. Парень из Западной Виргинии никогда бы не рискнул это попробовать. Она была первым человеком, изменившим мой взгляд и содержимое моей тарелки на силу «взрывного вкуса». Именно так она называла все новое и возбуждающее, что попадало в рот и что заставляло чувствовать себя так, словно голова вот-вот взорвется. Мне всегда это нравилось.
И последняя из трех женщин, но далеко не последняя по значимости вклада в мое отношение к пиши, – это Алекс. Она стала моим вдохновением с того момента, как мы познакомились в баре.
Алекс не из тех свихнувшихся крайне левых вегетарианцев из «ПЕТА» (всемирно известная организация, борющаяся за этическое отношение к животным) , кто поливает краской людей, одетых в норку, протестует против «Зигфрид энд Рой» (шоу, в составе которого выступают дрессировщики) и отказываются носить кожаные ремни. Ее влияние гораздо утонченнее. Если моя мама начала мое пищевое образование, а бывшая жена открыла двери новым вкусовым экспериментам, то Алекс посредством еды указала мне мой путь. За четыре года нашего с ней знакомства я попробовал еды больше, чем за первые восемнадцать лет своей жизни, причем такой еды, которую никогда не стал бы есть, не будь я с Алекс.
Кто, скажите, в здравом уме будет поедать морские водоросли? Я – благодаря Алекс. А еще она приучила меня к киноа, артишокам, пшенице спельта, поленте, рисовому сиропу, тростниковому соку, сейтану, эдамаме, джикаме, тофу и множеству других восхитительных по вкусу вещей. Половину названий этого барахла я даже произнести не мог, пока не встретил ее. А теперь посмотрите, сколько всего нового я узнал! Даже старую деревенщину можно научить новым трюкам.
Нет, я по-прежнему не стал вегетарианцем. Просто теперь я люблю качественную пищу. Алекс показала мне, что мы действительно суть то, что мы едим. Если вы едите много жирных и сладких продуктов, то велика вероятность того, что вы закончите ожирением и диабетом; если же придерживаетесь сбалансированного здорового питания, то сможете прожить здоровую, гармоничную жизнь. Запросто.
С тех пор как я встретил Алекс, я почти не употребляю фаст-фуд (фактически я не «ел» ни в одной из крупных сетей фаст-фуда с тех пор, как закончил фильм). Я редко пью газировку, может, маленькую 330-миллилитровую баночку за месяц. Зато гораздо чаще, чем раньше, я читаю этикетки и гораздо больше внимания уделяю тому, что засовываю в свой рот.
Да-а-а, женщины в моей жизни…
Это они во всем виноваты.

Пока я не начал рассказ о проблемах, вызванных моим фильмом, давайте пройдемся до конторы мак-критиков и, прежде чем двигаться дальше, обсудим кое-что еще.

Свежевыпущенная «Двойная порция» получила горячие отклики на кинофестивале независимого кино в Сандэнсе еще до того, как фильм вышел в прокат. И тут же индустрия быстрого питания атаковала меня и мой фильм, заявляя, что все это не более чем «фокус».
Конечно, это фокус, ответил я. Но фокус с очень серьезным подтекстом. Местами это единственный способ прорваться сквозь непроглядный туман средств массовой информации и маркетинга, завладеть вниманием публики и предупредить ее об опасностях, о которых, по мнению крупных корпораций, нам думать не следует. (Боже упаси, чтобы «массы» включили мыслительный процесс!) Когда в середине 1980-х гг. люди впервые стали возбуждать иски против «Биг табакко», представитель корпорации тоже заявил, что это – всего лишь фокус. Мол, во всем виноваты жадные адвокаты, стремящиеся захватить первые полосы газет и заработать кучу денег, наживаясь на трагедии своих клиентов.
Ерунда. Я, конечно, не настолько наивен, чтобы думать, что мотивы всех этих адвокатов так уж чисты. Может, я и из Западной Виргинии, но в крупный мегаполис перебрался не вчера и не на спине своего дяди Тома «от сохи». Я лично знаком с некоторыми из тех адвокатов, что смотрели на «Биг табакко» и в глазах у них, словно лампочки, загорались цифры с большим количеством нулей. Всего лишь моя точка зрения, и что с того? Какими бы ни были их мотивы, результат оказался впечатляющим. Вы же не будете отрицать, что внутренние документы «Биг табакко», оглашенные на суде, обрисовывали весьма разоблачительную картину широко распространенной в индустрии конспирации, укрывающей от курильщиков факты и правду о том, что продукт этой индустрии убивает. В конце концов, вы все смогли взглянуть на «Биг табакко» как на злостную империю, каковой она в действительности и является. А у правительства на тот момент были новые инструменты и для финансового наказания индустрии, и для того, чтобы положить конец или значительно ограничить некоторые из ее коварных практик.
Сейчас мы достигли той точки, в которой ожирение соперничает как убийца с курением, и многие люди сейчас начинают проводить параллели между «Биг табакко» и «Биг фаст-фудом».

Вот что совсем недавно написал доктор Эрик Стил, терапевт и управляющий больницей в Майне: «Во время дебатов о том, как Америке бороться с эпидемией ожирения, индустрия питания ведет себя также, как вела себя индустрия табакокурения во время табачных войн. Параллели между двумя этими отраслями абсолютно наглядны. Обе тратят миллиарды долларов, пытаясь заставить нас использовать как можно больше их продукции, а затем отрицают какую-либо ответственность за любые неблагоприятные последствия, вызванные чрезмерным употреблением этой самой продукции. Обе тратили миллиарды, рекламируя товары непосредственно детям, затем отрицали ответственность за то, что наши дети ели слишком много пищи, содержащей большое количество жира и сахара, или курили. Обе утверждали, что это наша работа думать о том, что мы кладем в свои рты, а затем отражали наши попытки получить информацию, необходимую для того, чтобы „думать"».

Раньше никто не считал, что курение настолько пагубно, а компании отрицали его огромную опасность для здоровья. Затем их заставили признаться, что курение опасно, и они заплатили свою цену за введение потребителей в заблуждение.

Годами мы слышали от компаний быстрого питания либо то, что заталкиваемая в нас пища – «часть здорового, питательного рациона», либо то, что «каждому известно, что эта пища вредна». Но действительно ли мы это знаем? Знает ли большинство людей, насколько вредным может быть рацион питания, состоящий из такой пищи? Достаточно ли эта пища вредна, чтобы стать причиной прибавки в весе? Достаточно ли она вредна, чтобы вызвать у нас расстройство желудка? Или же она достаточно вредна, чтобы стать причиной развития болезней сердца, печени, сахарного диабета или рака? Не верю я, что большинство из нас точно знает, насколько вредным для нашего организма может оказаться рацион питания, состоящий из продуктов с высоким содержанием жира, сахара, соли и кофеина. Мы не проводим таких взаимосвязей. А уж пищевые компании этим точно заниматься не будут.
Поэтому я и решил сделать это за них сам. Использовать самого себя в качестве подопытного кролика. Эй, а для чего нужны друзья? Роналд, например, говорил, что он мой друг на веки вечные. А чтобы быть услышанным на фоне орущих на нас миллиардов долларов, затрачиваемых индустрией «пищевого мусора» на продвижение своего дерьма, я решил, что должен говорить действительно громко. Один из мак-критиков сказал, что мой фильм похож на «научный проект, выполненный высококлассным клоуном». Совершенно верно. Два клоуна в белых перчатках. Давай, Ронни, заводи.

Ну а какие же еще проблемы повлек за собой фильм? Конечно же, я сам себя посадил на «экстремальную» диету. Я установил несколько основных правил, для того чтобы придерживаться некоего подобия чрезвычайно несбалансированной диеты. В течение тридцати дней я честно должен был есть мак-пищу и только ее. Если ее не продавали, мне нельзя было съесть что-либо другое. Если молодой человек с той стороны прилавка предлагал мне суперпорцию, я должен был соглашаться. И еще я должен был ограничить физическую активность до 5000 шагов в день, или 4 км . (Средний американец проходит в день примерно 2,4 км .) Это оказалось единственным правилом, которое я не мог соблюдать постоянно. Как бы я ни старался себя ограничивать, я проходил больше 5 км . в день.

«Никто не ест в заведениях быстрого питания так часто! – кричала пищевая индустрия. – И никто не ест так много!»
Неужели? Взгляните на собственно членов «Макдоналдса». 72 процента постоянных клиентов «Макдоналдса» – практически три четверти – это те, кого сама индустрия называет «крупными потребителями». Вам не кажется, что это своего рода оговорка по Фрейду на корпоративном языке? Потребители? Звучит как «стадо наркоманов», не так ли? (игра слов: «heavy users» – крупные потребители, но user – это также и наркоман) Если уж это не говорит вам о том, что «Мак-крэковский дом» суть открытое пространство для бизнеса, то я и не знаю, чего еще желать. Так или иначе, три из четырех постоянных клиентов посещают «золотые арки» по меньшей мере раз в неделю. Еще 22 процента клиентов, значимых для компании как никто другой, зовутся «суперкрупными потребителями» – они едят в «Макдоналдсе» три, четыре, пять и более раз в неделю. Вы и правда суперкрупные потребители, потому что вы чертовски платежеспособны. Вы просто Супер!
Теперь позвольте вам кое-что рассказать. Если вы едите в «Макдоналдсе» четыре-пять раз в неделю, то – держу пари – в другие приемы пищи на вашей тарелке не увидишь вегетарианский тофу, жаренный в воке. Вы не едите сэндвичи с пророщенными злаками и не занимаетесь йогой. Нет, вы все время едите пищевой «мусор» и, возможно, очень даже в этом усердствуете.
Скорее всего в один день вас можно увидеть в «Тако белл», на второй – в «Доминос пицца» и т. д. У меня был друг, который, случалось, завтракал в «Макдоналдсе», обедать шел в «Тако белл», а вечером заказывал себе пиццу в «Доминосе». Все три группы продуктов за один день!
Подумав о сложившей ситуации именно с такой точки зрения, вы поймете, что моя диета вовсе не была экстремальной и что она не столь уж далека от рациона большинства американцев. А если я и гиперболизировал ее немного, она все же отражает то, что может случиться с вашим организмом спустя годы употребления пищевого мусора. А я делал это только в течение тридцати дней.
Одно из самых смешных и дурацких обвинений в мой адрес со стороны цепных псов фаст-фуда звучало следующим образом: «Морган Спурлок не врач и не диетолог». Да, парни, тут вы меня поймали! Виноват. Я не доктор. Я даже не изображал из себя такового на телевидении. Вот поэтому-то информация и для фильма, и для этой книги была получена из уст целого отряда врачей, диетологов, экспертов по вопросам ожирения, педагогов, психологов, юристов и многих других профессионалов из смежных областей знаний. От людей с безупречными рекомендациями и высочайшим доверием в сфере своей профессиональной деятельности. Плюс такие совершенно маленькие и незначительные организации, как Центр по контролю и профилактике заболеваний и Всемирная организация здравоохранения.
Конечно, кое-кто из этих великих людей оклеветан индустрией быстрого питания как «пищевая полиция», «кухонные копы» и «сальное гестапо». Но эта тактика стара как мир – если факты не на твоей стороне, постарайся высмеять своего оппонента. Именно это пыталась сделать со мной пищевая индустрия.

Прежде чем покинуть стан мак-критиков, давайте посмотрим, кто там сидел и каковы были их мотивы.

Крупные корпорации стараются не нападать на публике на своих критиков слишком уж открыто или злобно. Они с удовольствием вызывают их в суд, который может неожиданно привести к обратным результатам, как в случае с «Мак-клеветой» (Фильм режиссера Френни Армстронг о самом длинном за всю историю Великобритании судебном процессе между активистами «Гринписа» и «Макдоналдс»). Но на суде общественного мнения корпорации стараются не марать свои так тщательно созданные образы.
Поэтому-то в полемику с критиками корпорации вступают посредством сетей «наемных убийц» и оплаченных цепных псов, функционирующих под видом лоббистских групп, исследовательских центров и даже поддельных общественных организаций, известных больше как «имитаторы» (уловка, доведенная до совершенства в 90-х гг. компанией «Биг табакко»). Эти созданные для прикрытия легальные объединения имеют благородно звучащие названия, где зачастую встречаются слова типа псевдоакадемических «институт» или «фонд» и еще чаще – «горожане» и «потребитель». Но в действительности это всего лишь организации по связям с общественностью и лоббисты. И, сталкивая интересы своих корпоративных спонсоров и реальных горожан и потребителей, они, естественно, принимают сторону корпораций.
После выхода «Двойной порции» «Макдоналдс» практически ничего не сказал ни в мой адрес, ни в адрес самого фильма. Больше всего мне понравилось следующее: «Мы не видим необходимости отвечать Спурлоку, так как уже достаточное число других экспертов высказалось по поводу искажения в фильме действительности и невменяемости автора…»
Правильно. Эксперты. Среди самых ярых мак-критиков моего фильма был и такой эксперт, как «Тек централ стэйшн» («TCS»). Действуя под видом исследовательского центра, «TCS» выпускает интернет-издание, восторгающееся высокими технологиями, неизменно принимающее сторону корпораций и выступающее против ограничительных директив. Это издание опубликовало множество статей, где в споре об ожирении принимало сторону фаст-фуда, зато игнорировало статьи медицинских светил, правительства и средств массовой информации, в которых говорится, что фаст-фуд является частью проблемы ожирения.
В статье, опубликованной в «Вашингтон мансли» в декабре 2003 г ., указывалось, что в отличие от большинства исследовательских центров, которые, как правило, являются некоммерческими организациями, «TCS» – товарищество на доверии, созданное для получения прибыли. Это не значит, что сей центр обязан иметь официальный источник финансирования, однако на его сайте можно прочитать следующее: «.. .Мы выражаем признательность ,АТ & Т', ,Авью текнолоджиз", „Кока-Кола компани", „Эксон мобайл", „Дженерал моторс корпорэйшн", „Интел", „Макдоналдс", „Мерк", „Майкрософт", „Насдак", „Фарма" и „Куэлком" за их поддержку».
Какое совпадение, не правда ли?
Еще одним рассадником негативистских отношений к «Двойной порции» стал Институт конкурентных предприятий (CEI). Сама организация называет себя «некоммерческой беспартийной общественной политической группой, специализирующейся на принципах частного предпринимательства и ограничения власти». Еще одна «прикрывающая» компания, выставляющая себя исследовательским центром, но на деле функционирующая как корпоративная «подсадная утка», активно поддерживающая фаст-фуд, биотехнологии и генетически модифицированные продукты, но выступающая против маркирования продуктов, против мер по ограничению и особенно – против меня. Беспартийная деятельность CEI состоит, в том числе, в противодействии киотским переговорам о глобальном потеплении и снижении автоэмиссии, а также почти всей остальной экологической политике, которая только может прийти вам на ум. Они даже возбудили иск против Управления науки и техники Белого дома за публикацию доклада о глобальном потеплении, назвав его «отходами науки» и «14-миллионной компиляцией страшилок о глобальном потеплении».
Лоббируя протабачные законопроекты, один из аналитиков CEI заявил, что правительственные усилия по снижению уровня курения «могут способствовать оздоровлению нации», а затем заключил, что «существуют вегци гораздо более ценные, чем здоровье». Теперь вы можете себе представить, кто эти люди и кому они преданы.
Основной аргумент CEI против «Двойной порции» состоял в «раскрутке» дамы по имени Coco Вэйли, «адъюнкте СЕ1», которая в 2004 г . с целью «разоблачить» мой фильм сама села на «диету», состоящую исключительно из мак-пищи.
Весело получилось. Эта женщина ходила в «Макдоналдс» тридцать дней, затем еще столько же. Она ограничила свой рацион до 1800 калорий в сутки, регулярно занималась спортом, похудела и заявила, что доказала – мой фильм есть «научный мусор». Удивительно, как такое вообще могло произойти, принимая во внимание, что женщина делала две вещи, которые не делает ни один американец: меньше ела и занималась спортом.
Она должна быть благодарна мне. Возможно, мой фильм добавил ей несколько лет жизни.
На официальном сайте Центра массмедиа и демократии www.disinfopedia.com говорится, что хотя «СЕI не публикует список своих инвесторов», но в списке «известных компаний и организаций, выделивших ей по 10 000 и более тысяч долларов», вы найдете «Амо-ко фаундейшн инк.», «Кока-Кола компани», «Эксон мо-байл», «Си-эс-икс корпорэйшн», фонд «Форд мотор компани», группы «Филип Моррис», «Пфайзер», ультраконсервативную «Скэйф фаудейшн» и «Тексако». Список дополнительных «известных спонсоров» включает Американский институт нефти, «АРКО фаундейшн», «Армстронг фаундейшн», Берлингтонскую северную железную дорогу, «Сигна корпорэйшн», «Доу кемикал», «Дженерал моторе» и «Ай-би-эм». Что-то мало похоже на компашку, на уме у которой исключительно ваши интересы, не правда ли?
Следом за ними идет Ричард – или Дик, как я предпочитаю о нем думать (Dick – уменьшительное от имени Ричард, а также жаргонное название полового члена) – Берман и его Центр за свободу потребителя (CCF), который, несмотря на слово «потребитель» в своем названии, в действительности является прикрытием для пищевой, алкогольной и ресторанной индустрии. Как уже не раз указывал «Пиар уотч», у бермановской рекламной фирмы «Берман & К°» большой опыт создания фиктивных «институтов» и «центров», предназначенных для лоббирования интересов его корпоративных клиентов. Особо яро Дик нападает на любого, кто высказывается против его клиентов, называя свою технику «ликвидация кликуш». В 1990-е гг. он был крупным адвокатом по «защите прав курильщиков».
Бермановские организации не раскрывают источников своего финансирования, однако «Пиар уотч» заявляет о существовании документов, согласно которым самые крупные деньги на поддержание протабачньгх усилий поступали Берману от «Филип Моррис». Его Институт проблем занятости выступал против увеличения минимальной оплаты труда работникам ресторанов. И CCF, и Американский институт напитков неистово атакуют организацию «Матери против пьяных за рулем» и выступают против любой попытки урегулировать потребление алкоголя, расценивая эти самые попытки как «новый сухой закон». CCF заполучил целые рекламные полосы в таких изданиях, как «Ньюсуик», где он противостоит «Гринпис», «ПЕТА» и «профессиональным активистам, распространяющим страх и истерию» по поводу таких пищевых заболеваний, как коровье бешенство. CCF активно высказывается против решения любых экологических вопросов, но выступает за применение биотехнологий, пестицидов и генетически модифицированных продуктов. (Ням-ням, ГМ-продукты.) В вопросе ожирения Дик – один из самых громких критиков «пищевой полиции» и «культуры пищевых нянек». В конце 2004 г . CCF выпустил пресс-релиз, заявивший, что эпидемия ожирения – афера, разыгранная производителями лекарств для похудения!
В конечном счете, как пишет «Пиар уотч», «любой, рискнувший подвергнуть критике потребление табака, алкоголя, жирной пищи или газированных напитков, с большой вероятностью попадет под атаку бермановских „прикрывающих" организаций. В списке его врагов значатся такие организации и отдельные представители, как Альянс страховых организаций Америки, Американская академия ортопедической хирургии, Американская медицинская ассоциация, Организация по изучению заболеваний суставов, Потребительская федерация Америки, мэр Нью-Йорка Руди Джулиани, Гарвардская школа общественного здоровья, Институт профилактики алкогольной и других зависимостей, Государственная ассоциация директоров средних школ, Совет государственной безопасности, Национальная комиссия по транспортной безопасности, Управление безопасности железнодорожного транспорта штата Джорджия, группа Ральфа Нейдера , общественная организация по защите прав потребителей «Паблик ситизен», Американский государственный центр контроля и профилактики заболеваний и Министерство транспорта США. И я.
Если присутствие в компании этих людей делает меня плохим парнем, то в таком случае я не хочу становиться хорошим. Да, я согласен присоединиться к этому чертову списку! Спасибо, Дик.
Поразительно, как часто можно увидеть журналистов, цитирующих Дика или ссылающихся на точку зрения одного из членов его организаций. При этом сами цитируемые ни словом не обмолвятся, кто и что есть эти организации на самом деле или кто является источником их финансирования. Получается, что многие репортеры столь наивны, что принимают на веру слово адвоката, не имеющего образования в сфере вопросов питания как такового. Они будут цитировать кого-нибудь из достойных уважения людей – какого-нибудь ученого или доктора из Гарвардской медицинской школы, – а затем верой и правдой будут служить представителю «Ричарда Бермана, директора Центра за свободу потребителя», несмотря на то что этот представитель вовсе не заслуживает доверия. Им пора узнать, что гиганты питания и алкоголя оплатили агента по связям с общественностью именно Дику Берману.
Раз уж я «в теме», то должен упомянуть, что вам следует с осторожностью относиться и к таким организациям, как Американская диетологическая ассоциация (ADA), Американская ассоциация кардиологов (AHA), Американское научное общество по изучению онкозаболеваний (ACS) и иже с ними. Средства массовой информации с завидным постоянством ссыпаются на их мнения и рекомендации. Как вы наверняка полагаете, цель этих организаций – следить за вашим здоровьем, наблюдать за деятельностью пищевых магнатов, Фарминдустрии и т. д. В действительности же они получают деньги от боссов фаст-фуда и/или королей медикаментов, что в свою очередь порождает конфликт их интересов и окрашивает даваемые вам советы в определенные тона. Об интересах своих спонсоров и членов правления они пекутся по меньшей мере так же сильно, а может быть, даже сильнее, чем о ваших.
Американская диетологическая ассоциация, например, называет себя «крупнейшим государственным объединением профессионалов в области питания» и заявляет, что «служит интересам общества, содействуя развитию оптимального питания, здоровья и благосостояния граждан». Но на самом деле ADA служит интересам своих корпоративных спонсоров, и вот что пишет об этом Центр массмедиа и демократии: «Организация получает большие суммы, защищая интересы пищевой индустрии. Ее официально сформулированное призвание – „улучшать состояние здоровья населения". При этом 15 процентов ее бюджета, а это более 3 миллионов долларов, составляют деньги производителей продуктов питания и предприятий торговли. А кто же будет резать курицу, несущую золотые яйца? По словам бывшего руководителя образовательной программы по диетологии при Педагогическом колледже Колумбийского университета Джона Гассова, ADA никогда не критиковала пищевую индустрию. На сайте ассоциации представлена серия „рекламных проспектов" различных продуктов, поддерживаемых теми же самыми корпорациями, которые их и производят („Монсанта" выступает за биотехнологию, „Проктер энд Гэмбл" – за „Олестру", ,Аджиномо-то" – за глутамат натрия, Государственная ассоциация производителей маргарина – за жиры и растительные масла)».

Насколько же все это серьезно?

К крупным компаниям, финансирующим Американскую диетологическую ассоциацию, относятся «Келлогс», «Крафт фудс», «Вейтуотчерс интернэшнл», «Кэмпбелл суп», Национальный совет по молочному животноводству, «Нестле США», «Росс продактс дивижн оф Эбботт лэбораториз», «Сандоз», «Кока-Кола», «Производители цитрусовых из Флориды», «Дженерал миллс», «Набиско», «Анкл Бене» и «Вьет-Айерс лаб». В 2004 г . к списку финансирующих ADA организаций прибавились такие интересные имена из числа пищевых монстров, как «КонАгра», «Санкист», Совет производителей говядины и «Содексо». (Последний параллельно с программой школьных завтраков занимается поставками питания в тюрьмы. Прекрасная компания для ваших деток, не так ли?)

Похоже, что и Американское научное общество по изучению онкозаболеваний фокусирует свои усилия на продвижении препаратов для лечения рака по аналогичным причинам, а когда речь заходит об идентификации канцерогенов в продуктах питания, воздухе и воде, то упомянутое общество погружается в полное безмолвие. И откровенно молчит по поводу стратегий профилактики рака. ACS вербует членов своего правления и получает огромные денежные взносы от многих фармацевтических, химических, пищевых и биотехнологических компаний, которые продают лекарства для лечения рака, производят пестициды, экспериментируют с генетической модификацией, торгуют вредными для нас продуктами питания и загрязняют окружающую среду.

Согласно собственному годовому отчету ACS за 2002 г .,на тот момент в списке ее самых крупных спонсоров состояли: фонд «ЗМ Эбботт лэбораториз», «Амджен», «Эй-вон продактс», «Би-эф-ай Вейстл системе», «Бристол-Май-ерс Скуибб», «Колгейт-Палмолив», «Доктор Пеппер», «Дюпонт», фонд «Илай Лилли энд К0», «Дженентек», «ГлаксоСмитКлян», «Ай-ди-и-си фармасьютикал», «Интернэшнл флэйвор энд фрагрансиз», «Джонсон энд Джонсон», «Мерк энд компании», «Нисан», «Новартис фармасьютикал», «Орто биотек», «Пфайзер», Проктер энд Гэмбл», «СмитКляйнБичам», «Юнилевер/Бестфудс», «Уорнер Ламберт», «Уэндиз» и «Уинндикси».

Ну и как вы думаете, о чьих интересах они пекутся?

И, честно говоря, не хочу даже вспоминать про Американскую кардиологическую ассоциацию. Позже и ей достанется пара ласковых.
Запомните: когда речь заходит о вашем здоровье и здоровье ваших домочадцев, стоит быть очень осторожным в том, чьим советам верить. Некоторые организации на вид и на слух могут смахивать на друзей, но зачастую они куплены и проданы за интересы крупных корпораций, которые вас же и убивают. Вряд ли они будут колебаться между вашими интересами и интересами своих мультимиллионных спонсоров.
Похоже, что все подобные организации свято верят, что я – пищевой коммунист, пропагандист, мечтающий отнять у вас свободу волеизъявления и подкупивший правительство, чтобы погубить крупные корпорации. Что ж, они не так далеки от истины, ибо правительство – поверьте мне – тоже не особо беспокоится о вас! Я же хочу диаметрально противоположного. Я хочу завалить вас вашей же собственной свободой: свободой информации, свободой от жульничества и свободой принимать решение, основанное на истинном знании. Боже упаси, если мы станем действительно образованными потребителями, – вот чего боятся все эти компании больше всего на свете.

В феврале 2003 г . федеральный судья Нью-Йорка Роббер Свит, ведущий дело против Эшли Пелман и Джеслин Брэдли, заявил, что Херш – их адвокат – провалил иск против «Макдоналдса» по всем статьям. В постановлении суда, составившем целых 65 страниц, судья Свит отметил:

«Степень личной ответственности во многом определяется законом. Где должна проходить грань между ответственностью девушки за свое здоровье и ответственностью общества за обеспечение того, что о ней позаботятся другие?..
Если человек знает или должен знать о том, что поглощать обильное количество суперпорций от „Макдоналдса" вредно для здоровья и что это может привести к увеличению веса (и сопутствующим проблемам) из-за высокого содержания в этих блюдах холестерина, жира соли и сахара то не дело закона защищать такого человека от его же собственной невоздержанности. Никого не принуждают есть в „Макдоналдсе". … Более уместно сказать, что никого не принуждают заказывать суперпорции и выбирать из меню наименее полезные предложения.
Производитель не может быть обвинен в халатности до тех пор, пока потребитель проявляет свободу выбора соответствующую его знанию. Производители могут быть обвинены только в том случае, если подобная свобода становится фикцией, – например при сокрытии такой необходимой для осуществления выбора информации, как знание того, что регулярное питание в „Макдоналдсе" бесспорно причиняет вред. Жалоба истцов оказалась необоснованной, ибо их решение питаться в „Макдоналдсе" несколько раз в неделю было не чем иным, как свободно сделанным выбором, и ответственность за это не может быть возложена на „Макдоналдс"».

Несмотря на то что судья Свит отклонил иск, он не только оставил Хершу «открытую дверь» для повторного иска, он еще и нарисовал ему пошаговую карту реализации этого. В частности, он отметил, что среднестатистический подросток и его родители могут и не знать, что «„Чикен Макнаггетс" в отличие от обычной жареной курицы представляет собой макфранкенштейновское творение, состоящее из различных элементов, не используемых на домашней кухне», и содержащее на«1 грамм веса в два раза больше жира, чем гамбургер». После замечания о том, что картошку из «Макдоналдса» можно было бы с таким же успехом охарактеризовать франкенштейновским картофелем фри, судья перешел к предположению, что «если истцы оказались бы в состоянии конкретизировать свои аргументы в повторном иске, то, возможно, они бы доказали, что опасность употребления в пишу блюд из „Макдоналдса" не является широко известной, и, следовательно, у „Макдоналдса" имеется долг перед потребителями».

Судья Свит отметил, что если бы можно было доказать, что само по себе питание мак-пищей без сопутствующей генетической или социальной предрасположенности к ожирению может сделать вас толстым, то тогда, возможно, Микки Дональда обвинили бы в халатности.
Какое совпадение! Данное судебное постановление зачитывалось в феврале 2003 г . И именно этот месяц я выбрал для своего мак-проекта и поставил на карту свое здоровье с целью доказать именно это.