НЕ фантастика

– Теперь понятно, почему меня хотят убить? – тут же продолжил Румо. – Индустрия кино потеряла семьдесят процентов рынка после выхода моей программы для микромеханизмов, ведь не всякое кино способно перещеголять хорошо написанную книгу, а смотреть книгу в лабиринтах своего сознания куда приятнее ограниченной киношки.

– Я полагаю, вы не один стоите за этим изобретением?

– Один, – ответил Румо. – Патенты, свидетельства – это всё присутствует и все в правовом поле, там куча денег, и мои юридические фирмы отгрызут что угодно и у кого угодно при покушении на право собственности.

– Тогда почему прошлое? – спросил я. – Психиатрическая клиника? Почему?

– Я всё равно обречен на гибель, они вычислят время и место моего скачка и найдут мои дневники, рукописи, разгадав мой план по сохранению технологии, – разъяснял Румо. – И естественно, всё уничтожат. А потом просто сотрут мою жизнь. Ни рода, ни племени, я – искусственно выращенный человек, и как ни крути, я один. Моя участь уже предрешена, это лишь вопрос времени.

– Почему мы?

– Они знают, что я в прошлом, но никто из них не поверит, что я в психиатрической больнице и говорю о будущем с вами, этот алгоритм действия не сможет просчитать ни один робот, – говорил Румо. – Я не уверен, что структура моего бреда останется в архиве этой больницы, но ваша диктофонная запись, а в будущем – «Записки о лечебной практике» – все это породит фантастический рассказ о путешественнике во времени, и возможно, кто-то загорится идеей создания программы для микромеханизмов, – объяснял Румо Фусов. – И брошенное в плодородную землю семя взойдет, и пусть уже хоть так, но я буду отомщен за жестокую гибель и неминуемую смерть. Даже не став автором своего изобретения, я оброню слово во вселенную, и это слово кто-то услышит и создаст мое изобретение. Мысль материальна, господа психиатры, главное произнести её в единственно верное мгновение жизни, когда вселенная вас слушает.

Мы с другом немного переглянулись и решили на этом окончить прием, отпустив пациента. Честно сказать, раза три мы прослушивали аудиозапись, пытаясь поймать хоть намек на несостыковки в бредовых идеях этого человека. На других приемах он поведал нам про машины времени, при этом сразу же добавлял, что понятия не имеет, как они устроены, каждый раз приводя пример с телефоном нового поколения, мол, вы же сами не знаете, как это работает с точки зрения науки, но это же работает. Все психологические тесты, которые мы проводили данному пациенту, показали полную норму – ни мышление, ни эмоциональная сфера не имели дефектов, и либо пациент каким-то невероятным образом знал, как правильно ответить на тесты, либо он был вменяем, что пугало еще больше.

На десятый день перед самой выпиской он просто исчез. У нас потом была куча проблем с документацией данного пациента, мы даже подали в розыск, и было возбуждено уголовное дело по факту мошенничества, ибо документы, которые он предоставил при поступлении, были поддельными, этот факт ещё более подкидывал размышлений в ту невероятность истины, что нам поведал необычный пациент из будущего. А сама история, после каждого очередного рассказа во время рабочего перекура всё больше и больше обрастала домыслами нового рассказчика, и так потихоньку из реально существующей аудиозаписи она перекочевала в байку о неординарном и очень логичном бреде, который всё же треснул под действием психотропных препаратов великой психиатрии. Так что, если услышите эту историю из уст психиатра, разделите её на два, ибо сейчас вы услышали её из первоисточника.

До первого шага осталось…

Эпизод, который лег в основу этой небольшой истории, произошел на одной из лавочек городского парка. Отец с сыном просто наслаждались весенним солнцем. Находясь в инвалидной коляске, юноша периодически мотал головой, наблюдая за случайными прохожими и шумными компаниями, гуляющими по парку. Я даже не сразу обратил внимание на их соседство, погруженный в виртуальные диалоги со своей знакомой. Мое внимание напрочь не замечало всего происходящего вокруг. Изредка порывы ещё холодного ветра напоминали сознанию о солнечном весеннем деньке, но в тот предобеденный час меня ничего не интересовало кроме дисплея телефона.

То, что на скамейке лежит тетрадка, я заметил сразу, помотав головой и не найдя хозяина пропажи, я взял её в руки и, перелистывая, попытался найти отметки о владельце. Первыми мыслями были – это конспекты студента, непреднамеренно забытые на лавочке, и потерявший их вот-вот появится. Но листая страницы, я удивился, почему все листы заполнены одинаково. Вчитавшись в текст, признаюсь, немного оторопел. Это был некий дневник, в котором рукой родителя был написан распорядок дня с почасовым планом действия, и это на каждой странице 96 листов исписанных мелким бисерным почерком, изо дня в день без перерывов и выходных. Но самой трогательной в этом дневнике была фраза, которую автор всегда приписывал в конце каждого дня: «До первого шага осталось N дней».