НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 2. Я РЯДОМ.

Она плавилась от его безумных, непрерывающихся поцелуев. Огонь от Ромкиного дыхания зажёг щёки, сполз по шеи к двум пирамидкам вздымающейся груди. От наглости его рук перехватило дыхание. А горячий язык, обнаглев, бесцеремонно хозяйничал на её дрожащем, от неведомой силы, теле, неся сладостную боль всё ниже и ниже. Скользнув между ног, нырнул в косынку сделавшихся шёлком волос, опалив лобок, заставил задрожать бёдра. "Неужели я ещё жива!" - пыталась выбраться из пылающего пространства Дашка. Сила мужских рук легко, придушив сопротивление, расшвыряла не послушные Дашкины ноги, дав свободу нетерпеливой страсти. Язык подразнив лоно, игрался с завитком волос. Одна огненная волна наползала на другую, нехватка воздуха лишала шанса на жизнь, и не найти этот спасительный глоток в таком пожаре. Можно, конечно, схватить воздух ртом, но он занят безумным поцелуем. "Придётся пропадать!" - металась Дашутка. Ей всё труднее становилось в таком костре уследить за его гладящими её горящие бёдра руками. "Господи, они уже дразнят набухшую грудь, как он везде успевает". Она таяла, сладко постанывая, почти умоляя о помощи. Завернув жену в простыню, Роман понёсся в спальню, где он приготовил для неё постель из лепестков роз. В этот момент и заметили его, нырнувшие в соседнюю комнату мать с тёщей. Но Роману было не до них. В другой бы момент он их непременно высмотрел и уж, конечно, спуску не дал. Сейчас же в руках был драгоценный груз. Как он хотел эту женщину, как долго мечтал о ней. И вот она его.

Дашка, плохо ориентируясь в происходящем, доверчиво прильнула к горячей груди его. Качаясь в люльке сильных рук, она ни о чём не могла думать, как только о том, что ноющему низу живота процессу требуется какого-то завершения. То, что голова у неё сейчас не работает, это она более-менее понимала. Но почему не слушаются ноги и руки? Отдав безвольное, разгорячённое тело жены прохладе атласных простыней, он щедро раскидал по нему лепестки роз. Не помня себя, Дашутка потянулась к нему.

- Я хочу тебя, - шептали её пересохшие губы. - Возьми меня, дорогой.

"Она сказала это мне, - ликовал Роман. - Я дотерпел до этих, таких желанных её слов". Ни одной женщиной так он не хотел обладать, как ею. Сейчас этот томный цветочек будет его и только его. Как эта девочка красива. Безумно сладка её грудь и безупречно, подрагивающее под его рукой тело. Он поймал себя на том, что оттягивает эту минуту. Дашка, в нетерпении открыла затуманенные глаза, облизнула запёкшиеся губы, и он нырнул в её пылающий огонь. Его умелые руки, блуждая по никем не тронутому телу, доводили до трепета её плоть. Приподняв бёдра, он вошёл в неё, опустив Дашу с облаков любви на грешную землю. Но её крик боли потонул в плену его жаркого рта, захватившего бесцеремонно Дашины губы.

- Всё, всё моя девочка, прости. Совсем без боли не получается.

Сладкий шёпот обжигал шею. Жар, нарастающий от плавных движений его тела, опять накрыл её с головой, топя в наслаждении и страсти. Солёная капля пота упала, на томимые жаждой губы Дашутки, с мокрого лба мужа. Застонав, он рухнул рядом. Наспех промокнув лицо в подушку, Роман следил за женой. Он дождался волны удовольствия, что омыла её, только после этого оторвался сам и сейчас, наблюдая за ней, ждал, как это воспримется ей.

Прежде чем открыть глаза, она прислушалась к себе. Странно, но во всём теле чувствовалась свобода и лёгкость. Даша наслаждалась открытием, не решаясь взглянуть на него. Хотя сейчас он был её полноправным мужем. Ромкины губы прошелестели по её дрожащим векам, пощипали серёжку в ушке и замерли на губах.

- Малыш, ты в порядке?

Под его руками предательски затрепетало разгорячённое тело. Её смущённо улыбающиеся губы одарили счастьем.

- Я люблю тебя, Ромашка.

- Детка, ты меня напугала.

- Я женщина, да? - её дрожащие руки, скользнув по его спине и плечам, разгладили пластырь, закрывающий раны на груди.

Бугров рассмеялся. Потершись мокрым лбом о её щёку, припал губами к упругим соскам, лаская грудь.

- Какой ты у меня ещё ребёнок, любимая девочка и желанная маленькая жёнушка, - прижал он её к себе, потянувшись к приоткрытым в ожидании губам.- Скажем- начало женщины. Чтоб стать ей надо многому научиться.

- Ты научишь, Ромашечка?!

- Если попросишь...

Дашин носик нырнул в его плечо.

- Ты такое выделывал, я почти сошла с ума.

- Старался, солнышко. Это твой первый сексуальный опыт. Я первый твой мужчина. Моя задача, чтоб понравилось тебе всё "это", а желание хотеть меня, не покидало тебя всю жизнь.

- Бесстыжий, - шептала она, зарывая лицо на его груди в шёлк волос.

Бугров смеялся, слушая жену, не забывая ласкать её пылающий животик. Смешила её неопытность и удивление, которое в женщинах ему давно уже не встречалась. Восторг сплетясь с удовольствием в узелок выбухнул:

- Ягодка моя, наконец-то ты только моя! Я столько тебя берёг и желал, а сегодня ты принадлежишь только мне. Моя!