НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 2. Я РЯДОМ.

Дарья перецеловала всех, чтоб никому не было обидно. Она в своей благодарности и любви была искренней. Раньше её любили всего три человека. Папа, мама и бабуля. Теперь же таких людей увеличилось ещё на трое. Дашка была счастлива.

- Меня обделила, так нечестно, - притянул жену к себе на колени Роман.

Получив поцелуй и вернув Дашу на ноги, поднялся.

- Пойдём, мы, наверное, родители дорогие, пройдёмся, погуляем по ночному городу. - Потянул жену за собой Роман.

- Надолго? Смотри, у нас неспокойно бывает, - насторожилась мать.

- Это ты сейчас пошутила, не иначе. На час, два не больше. Задержимся, позвоним. Мобилка с нами.

Они шли медленно, часто останавливаясь и подолгу целуясь. То крепко держась за руки, то обнимаясь. Шли без конкретного плана, никуда, просто гуляя... Чудный вечер. Звёзды о чём-то своём тайном шептались с луной. Купол неба раскачивал лёгкий ветерок. У дома на углу улицы, в кустах дикой розы, заливался соловей. Его не могла заглушить даже музыка, доносившаяся сюда, с летней танцплощадки. Он пел с надрывом, пытаясь перепеть её.

- Постоим, послушаем, дорогой. От его песни останавливается сердце, а время уносит в сказку, уводя землю из-под ног. Я от него без ума.

- А от меня?- шуршит на её щеке Роман.

- От тебя я уже давно сошла с ума. Ты подарил мне чудный вечер. Это самый дорогой подарок за сегодняшний день. Странный поцелуй..., - удивилась Даша воздушному необыкновенно нежному скольжению губ.

- Почему? - прохрипел Бугров, с неохотой отлепляясь от её губ.

- Нежно и не очень решительно, на тебя совсем не похоже.

- Это соловушка виноват.

Должно быть, услышав шёпот, соловей затих.

- Не поёт, - огорчился Роман. - Спугнули. Идём, посмотрим другую музыку, ту, что старался так перепеть он.

Они вошли в парк. Прошли по полутёмным дорожкам. На танцплощадке по-прежнему гарцевала молодёжь. Под пышными берёзами, вокруг неё, прятались, как и в прежние года, влюблённые парочки.

- Подумать только, когда-то я торчал тут по три раза в неделю, - припомнил он свои старые грешки, весело увлекая Дашку за дерево для жаркого поцелуя. Помешал, промчавшийся мимо них, задев Романа рукой, парень, за ним стараясь догнать, галопом милиционеры.

- А тут, как всегда. Ничего не меняется. Уже новые салаги наступают всё на те же грабли. И менты по-прежнему гоняют губошлёпную шпану, а не ловят бандитов.

- Интересно, что он такого натворил, а Ром?

- Стукнул кого-то или козлом наскочил, вот и весь пока его криминал.

- Ерунда.

- Эта ерунда, много накрутить при желании может, девочка. Идём, по центру пройдёмся. Мороженого хочешь?

- Сока замороженного в шоколаде, - запрыгала Дашка.

Бугров расплылся в улыбке от её такого детского ребячества.

- Будем искать. Помню, тут бар недалеко был. Зайдём в него,- обняв чмокнул он её в уголок губ.

Улица, на которую они вышли, у нового банка, соседствующего с баром, гудела от наплыва зевак и милицейских машин. Воющие сирены зазывали новые потоки зрителей. Рискуя обвалить балконы, но без особых усилий получить информацию, желающих посмотреть было тоже не мало. Через весь этот гвалт пробивался истерический женский вопль о помощи и, кажется, не один. Интуитивно ощущая опасность, Даша встала:

- Там что-то происходит. Рома, пойдём в другую сторону, от греха подальше. Напуганная Даша, пыталась утянуть мужа подальше от возможной беды. Но Бугров, есть Бугров. Он навис на неё глыбой, чмокнул в переносицу и замурлыкал.

- Даш, ты постой тут. За углом, в сторонке, тебе ничего не угрожает. Ни в коем случае никуда не уходи. Я пройду в бар, куплю мороженого и вернусь. Всё займёт с десяток минут. Ты будешь умницей?

Несмотря на ангельский голосок Бугрова, Даша заупрямилась, что-то её настораживало.

- Я с тобой, - заявила она.

- Дашенька, - терпеливо запел он. - Там взяли заложниц, всякое может быть, милиция кольцом стоит. Оцепили всё. Я быстро. Дворами. Посиди на лавочке.

Это слово "заложницы" после случившегося с ним вгоняло её в дрожь.

- Я уже ничего не хочу. Зачем нам мороженое. Идём, в другое место, - умоляюще не сводила с него глаз она.

- Детка, сок в шоколаде есть только тут. Я быстро.

- Рома, - завелась она, но была прижата его лапищей к скамье.

- Малыш, я скоро, посиди.

Роман растаял в глубине неосвещённого двора, а Дарья, вцепившись побелевшими пальцами в скамью, вспоминала все молитвы, что выучила за время его болезни. Они скоро закончились, оказалось их знала не так уж и много. Тогда она начала с неменьшим рвением ругать себя. Обзывая всякими нехорошими словами за глупость, но и это облегчения не принесло. "Сижу, жду, тупица несчастная, а что мне ещё остаётся".