Не гаси свет

Вчера Лео вернулся около полуночи. Я спала. Он был мертвецки пьян, зажег повсюду свет, снял штаны и накинулся на меня. Я почувствовала духи и запах кожи другой женщины, почти такой же сильный, как смешанный «букет» водки с пивом. Он прошептал мне на ухо: «Веселого Валентинова дня… Я только что трахался с проституткой… она настоящая женщина… не то что ты…»

Кристина странно себя чувствует, у нее кружится голова, мутятся разум и зрение. Маска больше не пугает ее — скорее забавляет. Она хихикает. Нос-клюв веселит ее. А где же все остальное? Похоже на бракованное видео… Женщина потеряла всякое представление о времени. Ее тело утратило чувствительность, отяжелело. Она опускает глаза и видит свои соски, а все остальное расплывается, как в тумане.

17 мая. Неделя проходит за неделей. Как мне удалось продержаться так долго? Вчера вечером я нашла в Интернете историю Андромеды, подарившей свое имя нашей миссии.

Они наверняка выбирали наугад, но не ошиблись… У древних греков и вавилонян созвездие Андромеды олицетворяло богиню плодородия, у латинян она звалась Mulier Catenacta — «женщина прикованная». По легенде, молодую женщину приковали к утесу в открытом море, принеся в жертву чудовищу, но Персей освободил ее. А кто освободит меня?

30 мая. Начались бесконечные медицинские обследования. Врачи очень дотошны. Лео не решается меня трогать, знает: если по медицинским показателям отстранят меня, отстранят и его. У русских и американцев разный подход. В Штатах заболевшего члена экипажа заменяют дублером, а русские долго и тщательно подбирают команды, принимая во внимание симпатии, родство душ и взаимодополняемость, поэтому, если отстраняют одного, замене подлежат все.

Новое неожиданное ощущение: тело тает, как теплый воск. Оно перекатывается и течет по кровати, следуя за волнообразными движениями комнаты. Она слышит свой смех — странный, глухой, замогильный. Мозг раскалился, а руки и ноги заледенели. Она «выходит из своего тела» и парит над кроватью, а потом возвращается. Кристина поворачивает голову и видит сидящую рядом Мадлен. Сестра говорит: «Ну вот, теперь ты знаешь, сестричка, как это бывает… свидание через девять месяцев…» Кристине хочется плакать. Она всхлипывает, смотрит на потолок, а он вдруг начинает отдаляться со страшной скоростью, стены вытягиваются, удлиняются, их оконечности разбегаются на многие километры друг от друга. Сама же она становится маленькой, крошечной, как бывало в детстве, во время болезни, когда ее держали в постели из-за температуры.