Не гаси свет

Жеральд прищурился:

— Стажерка. Конечно… Чем я могу быть тебе полезен?

— Думаю, они за мною следят. Отправляясь сюда, я все время «проверялась». Надеюсь, им пока неизвестно, что мы снова общаемся.

— «Они»? Ты думаешь, что… Ну да, стажерка и тот тип…

— Я уверена, есть кто-то еще, а эти двое — мелкие негодяи, наемники, которые работают за деньги. У них нет причин ненавидеть меня, и — главное — без посторонней помощи они не добыли бы информацию…

— Есть идеи насчет того, кто это может быть?

Журналистка задумалась:

— Возможно… Нужно, чтобы ты последил за этой девкой.

— Перестань, Кристина, я же не легавый! Я не сумею!

Женщина посмотрела на гладкое лицо Ларше, его модные, строго-элегантные очки, отлично сшитое зимнее пальто и красивый шелковый шарф. Она вдохнула исходящий от него запах чистоты и аромат дорогого одеколона… «Когда ты перестанешь быть благовоспитанным маленьким мальчиком, Жеральд, когда наконец повзрослеешь?»

— От тебя требуется походить за нею день-два. Будешь звонить, если Корделия с кем-нибудь встретится, и сообщать, когда она будет дома одна…

— Где она живет?

— В Рейнери.

— Блеск! — Мужчина вдруг схватил руку Кристины и крепко сжал ее пальцы. — Прости… Мне очень жаль. Я должен был разобраться, прислушаться к тебе. Ужасно, что с Игги так вышло. Я попробую загладить свою вину. — Он улыбнулся. — Я согласен быть «филером». А типчики из Рейнери пусть поберегутся; они еще не знают, на что способен парень, выросший в районе парка Пеш-Давид!

Столь типичное для Жеральда бахвальство развеселило Кристину. Она догадывалась, что ему страшно, но он все-таки хотел ей помочь, быть рядом. Жеральд улыбался и вообще держался молодцом. Эта улыбка как будто говорила: «Можешь на меня рассчитывать, я не храбрец, а самый обычный человек, но все сделаю ради тебя…»

Штайнмайер ответила на его рукопожатие. Ей хотелось перегнуться через стол и поцеловать Жеральда, но пока она была не готова простить его.

— Позволь дать тебе один совет, — сказала она. — Переоденься, прежде чем отправишься на «охоту».

Сервас смотрел на самолеты, каждые пять минут взлетавшие из промышленной зоны Бланьяка. Он ненавидел самолеты…

Его что-то тревожило. Дневник Милы лежал рядом, на пассажирском сиденье, и не давал ему покоя. Почему все-таки она оставила ребенка? Мартен вспомнил, как малыш в бархатной пижамке сидел у нее на коленях, доверчиво прижимаясь к ее груди. Любовь между матерью и ребенком «крепка, как смерть», связь между ними не разорвать. Полицейский безошибочно определил, что Милу и Тома связывает именно такое чувство. Почему она передумала, черт бы ее побрал?! Почему не сделала аборт?

Сыщик перевел взгляд на здание из стекла и бетона, выстроенное во «взаимозаменяемом» стиле, который был так популярен повсюду — от Токио до Сиднея и Дохи. На крыше горели буквы названия — GOSPACE. Леонард Фонтен все еще находился внутри. Сервас достал телефон, чтобы позвонить Эсперандье.

— Венсан? Мне нужно кое-что еще, — попросил он, когда его коллега ответил на вызов. — Поищи среди недавно поданных заявлений жалобу некоей Кристины на жестокое обращение или преследование.

— Кристина? Фамилию случайно не знаешь? — спросил лейтенант, но затем, после паузы, добавил: — Ладно, забудь…

35. Бис

Интерн в отделении «Скорой помощи» выглядел очень молодо, гораздо моложе Кристины. Его темные волосы, черты лица и смуглая кожа наводили на мысль о восточном происхождении. Индус? Пакистанец? Да какая, к черту, разница… Похоже, ему тоже требуется отдых, а может, и лечение. Интересно, сколько часов бедняга не спал?

— Итак, — сказал он, бросив на пациентку короткий взгляд. — Вы сказали медсестре, что ночью у вас был сердечный приступ. — Он заглянул в карточку. — Судя по описанным вами симптомам, я склонен считать это обычной тахикардией.

— Я солгала, — заявила журналистка.

В глазах смуглого парня промелькнула тень удивления. Всего лишь тень — он явно не был новичком.

— В чем именно? — уточнил он невозмутимо.

— Это… деликатная тема…

Медик откинулся на спинку стула и поправил ручку в кармашке халата, изображая непринужденную расслабленность, хотя к дверям кабинета сидела длиннющая очередь:

— Рассказывайте…

— У меня был… сегодня ночью у меня был секс… незащищенный, — стала объяснять женщина. — Я выпила и…

— Наркотики?

— Да… — Штайнмайер изобразила лицом стыд за содеянное.

— Какие?

— Не имеет значения. Я здесь по другой причине. Из-за… возможного заражения.

— Понимаю. Хотите сдать анализ?

Пациентка кивнула.