Не герой

Через минуту Гельмут Брянский скатился по лестнице. Ребята не узнали молодого, амбициозного, экспрессивного ученого. Вместо дорогого костюма тонкого сукна на Гельмуте были пятнистая военная куртка и такие же штаны, на ногах армейские ботинки. В руках ученый держал подсумки с патронами, гранатами и автомат «Дорн» с оптическим прицелом.

– Скучно одному, – улыбнулся Гельмут, в его глазах прыгали веселые чертики. – Вы уходите, девушки тоже скоро уедут, кто в госпиталь, а кто в рабочий отряд. Оставаться одному, в большом доме, под обстрелами, нет, это слишком страшно.

– Врешь. Ты ничего не боишься.

– Я боюсь, что на том свете меня в рай не пустят. Скажут, деды и прадеды с мечом не расставались, князю с честью служили, а ты кто такой? Нет в роду Брянских книжных червей и словоплетов.

– Так ты с нами?

– Мы вместе, – заявил профессор. – Пошли. В Войсковом приказе может быть очередь.

В вендской армии новобранцев готовят полгода, вбивают в их головы премудрости воинской службы, учат обращению с оружием, приборами связи и наблюдения, гоняют на полевых занятиях, заставляют рыть окопы, совершать марш-броски. Людей приучают быть готовыми в любой момент вскочить на ноги, схватить оружие и идти в атаку, натаскивают на рукопашный бой, проводят стрелковую подготовку, учат часами ползать под колючей проволокой, вжиматься в землю, окапываться, не поднимая головы. Выживать под огнем и во время газовой атаки, оказывать первую помощь раненым; не задумываясь, выполнять приказы и не терять самообладания в любой обстановке.

Полгода на то, чтоб сделать из посадского или сельского паренька настоящего воина, это мало. Только прослуживший не менее трех лет боец считается настоящим, на него уже можно положиться, он уже умеет не только выживать, но и побеждать. Десятскими становились бойцы, прослужившие не менее пяти лет и имевшие за спиной опыт боев, а на руках кровь врагов.

Война все меняет. В военное время в вендской армии полугодичная учеба новобранцев сокращалась до трех месяцев. Отбор претендентов на гордое звание защитника родины тоже проводился с минимальными требованиями. Пришедших в Войсковой приказ друзей быстро ознакомили с условиями договора, попросили заполнить анкеты и подтвердить словом свою верность вендскому народу и Диктатуре. Как потом выяснилось, это заявление заменяло собой присягу.

В этот же день шестерых товарищей отправили в военный лагерь Зуково близ городка Желтохолм. Разбиравшийся с новобранцами сотник хотел было направить Виктора Николаевича и Леню в лагерь речного флота, но друзья в один голос заявили, что служить будут только вместе, в одной части.

– Молодцы, наши люди, – только и сказал сотник, подписывая бумаги.

А вот Гельмут Брянский пошел в другую команду. Оказалось, что не все в его жизни было так просто. В молодости наследника знатного рода заносило в казачьи части, два года служил на зауральских и уральских заставах, приходилось участвовать в стычках с местными охотниками за скальпами, отражать кайсацкие набеги и оборонять крепости. Посему в Войсковом приказе его сразу же внесли в отдельный список и направили в командирское училище. Четыре месяца по сокращенной программе – и в действующую армию в звании полусотника.

Наступила осень, высыпал первый снег, как всегда неожиданно ударили морозы. Война шла, но жизнь продолжалась. Октябрьские бои принесли Вендии облегчение – фронт остановился. Севернее Святославля противник уперся в Донские и Хоперские позиции. Сеть долговременных опорных пунктов и крепостей позволила вендским войскам выстоять, отбить все атаки и расплющить контрударами просочившихся между крепостями кайсаков. На южном направлении большой воевода Черномор удержал за собой древний Семендер и отбросил противника к озеру Маныч. Зимнее наступление кайсаков наткнулось на упорное сопротивление бронеходных полков. Воевода Черномор знал толк в маневренной войне, его войска не стояли на месте, непрерывно атаковали, уходили от ударов, искали слабые точки и умудрялись при этом не подставлять под удар свои тылы. Южный фронт представлял собой непрерывно перемещающийся, дышащий, бурлящий котел. При этом основные опорные пункты и дороги оставались в руках вендов.

Жизнь в лагере Зуково шла своим чередом. Утром побудка, построение, завтрак. Затем полевые занятия до упаду. Обед, затем шагистика, стрельбы, комнатные занятия – и так до позднего вечера. Времени на личные дела не оставалось. Десятские стремились впрессовать в сутки как можно больше занятий и стрельб. Нередки были марш-броски, ночные побудки, маневры. Возвращавшиеся в казарму после полевых учений бойцы на ногах не стояли, каждая клеточка тела истошно вопила: «Спать!» Где уж тут личное время. Успеть бы полевую одежу почистить, дыры заштопать да оружие смазать.