Не герои

Я вот вам скажу, нет ни у кого из нас опыта ни слежки, ни оперативно-розыскной деятельности. Так что мы установили, где наш пациент обитает, а что дальше? Только вломиться и убить, но пока нельзя.

В общем, тёрлись мы у того дома, пока Стас не сбегал за биноклем. Уж из дома он его достал или спёр где, я не знаю, но прибор этот нам очень в тему пришёлся. Засели мы в укрытии и начали разглядывать дом по очереди. Сначала Стас смотрел. Выявил точки, откуда лучше заходить, да и в целом зачистку осуществлять. Потом взял бинокль я, и тут мне повезло. На крыльцо вышел Ишмуратов с каким-то мужиком. Тот был мрачен и что-то резко выговаривал некроманту. Я убрал бинокль, протёр глаза и снова посмотрел. Потом передал бинокль Полине. Та как только взглянула на парочку, так, вскрикнув, выронила прибор из рук.

Её можно было понять. Самолично убиенного папочку увидеть живым и во плоти. Это для юных девиц достаточное нервное потрясение.

– Когда я к тебе зашёл, – попытался вывести её из оцепенения я. – То предложил зайти на могилу папашки, посмотреть, всё ли там в порядке, помнишь?

– Пойдём сейчас, – каким-то непривычно взрослым голосом сказала Полина.

– Стас, как насчёт Мраморного кладбища?

– Пошли, – вздохнул он.

Вообще, Мраморное кладбище – это вам не Высокое кладбище Горного района. Тут хоронят очень непростых людей, таких, как Андрей Рейнгард. Или как те тридцать уродов, что я положил в ночь Жатвы. Даже тело Марселлинн покоилось на Северо-Западном, хотя её родители были и есть люди с положением в обществе. Так что попасть туда было сложно, особенно после захода солнца, кому угодно, но только не некроманту. Я заранее, по совету учителя, озаботился знакомством со всеми кладбищенскими мортусами Великоуральска. Ну, или почти со всеми. И не просто так познакомился, чай попил, печенье покурил. Кого-то купил, а кого-то запугал, а потом всё равно купил. Так что на Мраморное нас пустили, всех троих, плюс двух тушек с лопатами. Где я свежие трупы взял? Я вас умоляю, не задавайте глупых вопросов.

– Вообще бы надо завести дома холодильник для таких вот тушек, – философствовал я, сидя на могильной плите, пока мертвяки раскапывали могилу Рейнгарда. – Но Марселлинн против. А что такого? Вот ведь, блин, у человека комплексы, даже несмотря на то, что сама провалялась в могиле пять лет. Не понимаю я этого. У нас ещё треть подвала свободна и пустует.

– Я, пожалуй, Марселлинн поддержу, – закурил Стас.

– И я! – влезла Полина. Кстати, тоже закурила. Надо бы любимой намекнуть, чтобы взялась за воспитание малолетки. Хотела детей? Ну, так получи и распишись. А то вот закурила. Мужиков скоро в дом водить начнёт. Хотя то, что я Полине хочу предложить… А, не будем об этом!

Мертвяки вообще были свежие. А значит, шустрые. И походу, были спортсменами при жизни. В общем, могилу Рейнгарда они раскопали быстро. Я спрыгнул вниз и откинул крышку гроба.

– Мне тоже посмотреть? – Спросила сверху негодная дочь.

– Не надо, – ответил я. Ибо всё было понятно. В гробу лежал какой-то труп с перерезанным горлом. Валяется здесь месяц. Я втянул ноздрями воздух.

– Такие дела, солнце. Твой папаша стал миньоном. И приблизительно месяц назад. Не раньше и не позже.

– Как Марселлинн? – уточнила девушка.

Я вылез из могилы, махнул мертвякам, чтобы закапывали.

– Именно. Понимаешь, что это значит?

– Что моего папашу теперь хрен убьёшь…

– Умница. И надо валить Ишмуратова, чтобы Рейнгард окочурился. И второе, что ты упустила.

Полина похлопала глазками.

– Твой папа навёл на тебя Бенедикта Сулеймановича. Андрей Рейнгард очень зол и хочет видеть «любимую» дочку… ну как минимум с перерезанным горлом. Принесённую в жертву ради оживления маньяка, который её не дорезал. Это будет его плата за службу некроманту.

– Не самый худший вариант, – заметил Стас, с лёгкостью уклоняясь от пинка Полины. – Мог бы зомби из дочурки сделать.

– Или и то, и то. Как ты помнишь Стас, откопали мы её в морге, подготовленной к зомбированию.

– Что дальше делать будем? – Деловито осведомилась Полина.

– Сейчас домой, а завтра… Ты выразила желание стать добровольцем и помогать нам? Твоя мечта сбылась – вешайся. Завтра изложу суть задания и пойму, если откажешься.

Post Scriptum