Не герой. Том 2

– Хозяин, что с вами? – спросила эльфийка, видимо из-за того, что мое тело начало сотрясаться. Поняв теперь, что я творил, мне стало плохо… я еле сдерживался, чтобы не зарыдать, как последний слабак.

– Лифхель… ты можешь… можешь сделать мне одолжение? – спросил я, поглаживая Лиф по ее мокрым волосам. Слова давались мне с трудом, если честно.

– Одолжение? Какое?

– Не позволяй мне больше убивать тех, кто ни в чем не виновен… стражников, искателей приключений… и сама больше никогда – никогда, слышишь?! – не используй «ядреный удар», особенно в направлений городов!

– Х-хорошо, хозяин…

– Лиф… мы с вами убили кучу ни в чем неповинных людей… а я, прикинь, осознал это только сейчас… блин, как же мне теперь тяжело на душе стало…

Не буду утаивать, но все-же, я не смог сдержаться, и как последняя тряпка, разрыдался на плече эльфийки, под теплыми душевыми струями, которые тут же стали смывать мои слезы. Какой позор, блин… По крайней мере, с Лифхель я мог спокойно выражать свои чувства, ведь она даже поддерживала меня, говоря, что и сама начинает понимать, какую глупость мы все совершили. Точнее, даже не глупость, а намного хуже…

Когда мы, наконец, покинули душевую, и пришли в столовую, то я увидел, что остальные члены семьи (кроме Владыки) уже давно приступили к завтраку, и часть тарелок уже были почти пусты. Если честно, когда я взглянул на тарелки с едой, я понял, что совсем не хочу есть. Никакого аппетита не было… тяжко было на душе, ой как тяжко… можно даже сказать, что в душевой, вернулся настоящий «я», который был потерян с момента второй смерти.

– Вы чего такие хмурые? – спросила Силари, сидевшая справа от меня. Мы с Лиф одновременно вздохнули. – И где это вы оба были, а?

– Нигде, – покраснев, ответила Лифхель.

– Конечно нигде. Наверняка, это ваше «нигде» было в душевой или в ванной, – хмыкнула Джейн, держа обеими руками чашку с чаем. От ее слов мой отец вздохнул и покачал головой, а Тиффани и Ники переглянулись. – Лиф, я тебя уже так хорошо знаю, что не поверю, чтобы ты проснулась раньше нас из-за каких-то важных дел. Да и к тому же, я уже выучила распорядок дня Фёдора, которому он следует уже десять дней. И потому знаю, что перед завтраком, он обязательно будет принимать душ или нежиться в ванной, а раз вы пришли вместе, то… вывод какой? Правильно, ты была с ним!

– А может мы столкнулись в коридоре, а? Такое тоже, знаешь ли, возможно! – фыркнула Лиф. Джейн усмехнулась, и отпив чай, взглянула на эльфийку таким холодным взглядом, что даже мне, в тот момент посмотревшего на нее, сидящую за столом напротив, стало не по себе.

– Пф, не смеши нас, рыжая! – крутя в руках ложку, усмехнулась Ульянка. – Чтобы ты, да не поперлась в душ, когда там должен быть Федя…

– Послушайте, а вы можете свои… отношения не обсуждать за столом?! – громко произнесла Бэльситта. – Тут, вообще-то Тиффани и Ники, да и о нас не забывайте! Мы, знаете ли, не мебель!

– Простите! – в один голос сказали девчонки, и захихикали, уткнувшись в тарелки, а Джейн снова отхлебнула чаю, глядя при этом на меня.

Большая часть этого дня прошла для меня, как обычно проходили мои дни после свадьбы. Учеба, учеба и еще раз учеба, чтоб ее! Обучался я у магистра Валдиса какого-то там, приглашенным Владыкой специально для того, чтобы он сделал из меня, или вернее, попытался сделать из меня, будущего правителя Гиблых земель. Валдис обучал меня истории Торунвиля, истории каждого отдельного народа, каким-то экономическим и политическим понятиям, обучал меня даже, как правильно писать важные письма! Но, уже на третий день после начала занятий, бедный магистр схватился за голову, и сказал, что я случай безнадежный! Но все же, отдаю ему должное, он не бросил попытки, хотя, как мне кажется, с каждым днем он все больше и больше впадал в какое-то безумие, ведь уже на восьмой день я увидел его, после занятий, в одной из гостиной, с бутылкой вина в руках, и что-то с самим собой болтающим.

И вот, в тот же день, в который я осознал, что являюсь мудаком, из-за чего весь день мои мысли были только о тех, кто погиб по нашей вине, я вышел из кабинета на третьем этаже западного крыла, и медленно побрел в свою комнату. Дело клонилось к вечеру, и хоть у меня не было никакого настроения, мне нужно было еще несколько часов простоять почти не двигаясь, пока приглашенный художник, прибывший с утра в поместье, о чем мне сообщила Ники, ворвавшись в кабинет во время занятий, будет рисовать наш с женами, совместный портрет.

Но прежде чем подниматься на четвертый этаж, я спустился на первый, взял на кухне небольшую бутылку вина, и прошел в гостиную, ту самую, куда нас провели слуги, когда мы, провинившиеся, только прибыли в поместье. Пристроившись поудобнее в любимое кресло Владыки, я откупорил бутылку, и приложился к горлу. Хотелось бы, конечно, чего-нибудь более крепкого, чтобы, как говориться, напиться и забыться, но этого сейчас делать было нельзя…

– Что сидишь, грустишь? – в гостиную вошла Тиффани, с какой-то толстой книгой в руках. Усевшись на диван, она положила книгу на колени, и раскрыла ее на середине.