Не герой

Городовые шутили. Они сами понимали, что стали невольными участниками смешной истории, но решили плеснуть маслица в огонь. В Вендии нет билетных спекулянтов, давно уже нет, и возрождаться они не собираются. Естественно, сновавшие по перрону и с заговорщицким видом спрашивавшие у встречных лишний билетик двое посадских вызвали подозрения у патрульной пятерни. К счастью, никто Правду не нарушил, а если и было в этом деле мелкое правонарушение, городовые предпочли его не заметить.

На прощание старший патруля посоветовал провальцам не суетиться, а спокойно идти в гостиницу, наслаждаться достопримечательностями Святославля и не забыть заглянуть вечером в приличную корчму. В ближайшую седмицу ничего страшного не произойдет. Все, кто хочет, вскоре спокойно уедут, а кто не хочет, могут найти в городе работу или записаться в посошную рать, так в Вендии именовалось народное ополчение.

– Пошли искать недорогую гостиницу, – предложила Лиза.

– На вокзале есть справочная, – вспомнила Катя.

– Справочная, гостиница, душ, потом будем решать, как только пообедаем, – вмешался Димон. – И чтоб гостиница с дальновизором.

Нежданная напасть

На полях убрали картошку. Незаметно подошло время выкапывать свеклу и морковь. Стройку пришлось на время заморозить. Все мужчины и женщины трудились в поле, собирали вывернутые самоползом корнеплоды.

В один из вечеров в село вернулся отряд охотников, ходивших смотреть на стада лосей и туров. После первых морозов намечалась большая охота. Трое охотников спешили в родное село изо всех сил, по их словам, за день прошли больше сорока верст. Спешили не зря, не из молодецкой удали – бежали, чтоб как можно быстрее предупредить своих о грозящей напасти.

Как рассказывали Пелько, Кумай и Вахлак, в лесу они встретили кайсаков. Большой отряд степняков пробивается на север. Новость всполошила селян. Если кайсаки наткнутся на село, беда будет, разграбят хозяйство, насильничать будут, убить могут.

Сразу же созвали общий сход. Но созвать – это одно, а собрать – совсем другое. Многие работали на дальних полях, за ними послали детей. Часа через три народ подтянулся. Охотники к этому времени успели отдохнуть, выпить с дороги браги и клюквенного морса, собраться с мыслями. Василию повезло оказаться неподалеку – вез на самоползе морковку в хранилище и приехал как раз вовремя.

В отличие от лесовиков, Хабулай воспринял новость спокойно. Если кайсаки идут к селу, то надо защищаться, встречать врага на дальних подступах, если мимо пройдут, то не высовываться и слать гонцов в город. А гонцов по-любому слать надо. Василий не знал, сколько воинов расквартировано в Сторогоре и окрестностях, но подозревал, что для разгрома разведывательной группы кайсаков достаточно.

Именно эти мысли он и высказал на сходе, когда народ наконец собрался, прекратил галдеть, выслушал охотников и задумался о своем будущем. Сход проводили за селом, на специально отведенной для этого большой поляне. Старейшие, волохи и Хабулай сели на скамьях под двумя старыми березами, остальные расположились на скамьях вокруг. Скамейки издавна стояли на этой поляне. Никто их не убирал, незачем. Священное место. Старики говорили, где община собирается, там и боги незримо присутствуют. Ничего лишнего, отвлекающего внимание на поляне не было, только на ветвях священных берез висели пестрые ленточки, и в стволах на уровне человеческого роста были укреплены кабаньи челюсти.

– Сколько узкоглазых видели? Как вооружены? Есть ли бронеходы? – поинтересовался Хабулай.

Говорил он на чудском, Тергай, как назло, сегодня уехал в город, а Калеву на сходы не пускали, не женское это дело. Других же односельчан, хорошо владевших вендским языком, просить помогать с переводом Василий не хотел. Лучше уж так, с грехом пополам, но самому.

– Много, – степенно, неторопливо ответил Пелько. – Мы видели отряд в полсотни конных. Вахлак не соврет, слышал, что рядом еще не один такой отряд идет. Много кайсаков, много. Все с автоматами, конные, сабли блестят.

– Самоходы или самоползы видел?

– Нет. Не видел. Мы как углядели степняков, так сразу тихонько в кусты уползли, выждали – и бегом в село.

– Правильно, – кивнул Лушик, пожилой, крепкий, справный мужик, бывший одним из признанных старейшин рода.

– Что делать будем?

Со всех сторон посыпалось:

– В леса уходить надо.

– Степняки никого не пожалеют, все запасы выгребут. Останемся – к весне с голоду помрем или к вендам холопами пойдем.

– Драться надо.

Василий молча сидел и выжидал, Лушик и Журав спокойно глядели на галдящих односельчан. Пусть перебесятся, пусть выговорятся. Постепенно взгляды сельчан обратились к старшим.

– Кайсаки в сорока верстах, – промолвил Журав. – Утром были. Идут к селу. Уйти и забрать с собой скарб мы не успеем, урожай в амбарах и ямах лежит. Сами решили до весны много не продавать, подождать, пока цены не поднимутся.

– Может, еще мимо пройдут или назад повернут? – выкрикнул Вайнико, тщедушный, забитый своей дородной супругой мужичок.