Не геройская повесть (СИ)

Я пошамкал губами и сплюнул, - дежавю какое-то! - во рту опять присутствовал вкус так давно позабытого и недавно вспомненного детства.

Проморгался, осмотрелся и хмыкнул. Знакомая яма.

- Знакомая, да не совсем, - пробормотал я сухим непривычным для слуха голосом. Исполнил примитивную распевку "До-ре-ми", разрабатывая голосовые связки, провентилировал лёгкие и только после этого выполз из-под наваленной на нижнюю часть тела земли. Целый могильный холмик насыпали, не поскупились. Думаю, и голова под таким холмиком покоилась все это время, но я "во сне" возился, вот и раскопался.

И всё-таки не тот подвал. Тот я до щербинки изучил, да и земля здесь другая. На вязкость и вкус, так сказать.

Кричать, звать хозяев не стал, - я тут и так громко думаю, услышат. Или почуют. Я же их присутствие чую.

А мне пока есть чем заняться, например, проинспектировать резерв на предмет наличия и доступности энергии.

Как знал! Значит, правильно определил назначение Ограничивающей Печати.

Доступа к энергии не было, хотя сама энергии присутствовала, в малых количествах, буквально на донышке булькала. Но этого хватало, чтобы поддерживать в теле жизнь, а заодно восстанавливать его. Если внутренние каналы были порваны, а оно так, скорее всего и было, этого даже много. Интересно, сколько я под холмиком пролежал?

После проверки резерва, вспомнил о другой не менее важной части своей условно вечной жизни, и придирчиво ощупал тело. Лишних, как и недостающих частей не обнаружил, одежды только нет, голенький совсем, волосам и бороде так вообще обрадовался, как родным. Хоть и отросли на вершок, однако было приятно поскрести колючую щетину.

Это хорошо. Это правильно. Аристарх говорил, что волос полезет, когда окончательно сформируется энергетика организма, его каркас, корневая система, как у дерева, если хотите. Сейчас, вернее тогда, энергетика была пластичная, легко подстраивалась и адаптировалась, только этим и объясняется, что не разорвало в клочья во время прокачки через меня того количества энергии.

Однако, это все мои домыслы, те крохи, которых нахватался из книг. Если бы Аристарх учил меня, как полагается, а не в ускоренном порядке - сейчас мне вообще непонятно зачем он это делал, коли собирался использовать ученика в качестве расходного материала. Короче, учись я по правилам, знал бы куда больше, а так, нахватался по вершкам и раздулся от гордости.

Не прошло и десяти минут, как в потолке заскрежетал люк, и вниз пролился слабый свет.

Лунный! - как с удовольствием определил я, вставая под квадратный проем, и задрал голову.

- Проснулся, наконец, - проворчал тонкий девичий голосок. - Даже ты, братец, столько не дрых.

- Бьянка! - Заметив белобрысую вампиршу, широко улыбнулся я. И было чему улыбаться. Это ее голос я слышал, прежде чем отправить во Тьму. После того, как посекундно разобрал свою жизнь, знал это точно. Бьянка не дала мне сдохнуть, вытащила.

- Щас плюну, - скривив рожицу, сообщила девушка.

- Не надо на меня плевать.

- Тогда прекращай обо мне думать. И вытаскивай оттуда свою задницу, подземный житель.

- Уже прекратил, - отозвался я, выкарабкиваясь из ямы.

Наверху были ёлки и много снега - сугробы мне по бедро и никаких дорожек, лишь расчищен небольшой участок под люк. И две цепочки неглубоких следов, словно эмиссары весили не больше килограмма. Ах, да, было зябко. А когда подул ветер, бросив в небритую рожу пригоршню снега, мне стало вообще некомфортно.

Лучше бы я продолжал не воспринимать окружающую температуру. Кстати, а я ведь вновь чувствовал, и это было здорово! Не знаю сколько провалялся, и что за это время со мной было, но мне нравится.

- На, - до этого тихо стоящий рядом с сестрой Вильгельм протянул объемный сверток.

Мне потребовалось не больше минуты, чтобы одеться, влезть в зимние ботинки на толстой ребристой подошве и укутаться в теплое пальто. Ботинки чуть великоваты, но на шерстяные носки сели, как влитые.

- Спасибо, - закончив облачаться, поблагодарил я, и завалил вампиров вопросами: - А мы где? И как долго я в яме просидел? Аристарх живой?

Со стороны Бьянки раздалось надменное фырканье и девушка, словно невесомая, вскочила с расчищенного под люк пространства на сугроб.

- За нами топай, - велела вампирша и, не оглядываясь, пошагала обратно по своим следам.

Я перевел взгляд на Вильгельма.

- Вальтасар ждёт, - сказал вампир. - Он все прояснит.

Это хорошо, что прояснит. Я тут, в последнее время, совсем запутался.

- Скажи хоть: сколько я в яме просидел? - забирать на сугроб вслед за Вильгельмом, спросил я. И тут же провалился в снег. Одной ногой, но от этого не легче.

Сразу накатила злость, как тогда, когда во Тьме гонялся за юркой Печатью Памяти. Как это так? - эмиссары по снегу, как по ковру, а я чем хуже?

Вырвав ногу из снежного плена, я сделал шаг - провалился, второй - опять под снег, третий... нормально - я удовлетворённо оскалил клыки, и потоптался на месте. Так-то лучше! Теперь я как внедорожник - везде пройду!

- Что? - спросил я Вильгельма, заметив его взгляд, и развел руками. - Как могу. Так сколько я в яме просидел?