Не голова, а компьютер

И все-таки он сказал: «Бери, без кино обойдусь», как будто это ему ничего не стоило. Вот что значит человек с характером!

И вдруг Марцина бросило в жар. «Да какое я имел право брать у него деньги? Даже если он мой друг? Неужели мама права: я и в самом деле безвольный, слабохарактерный человек? Нет, неправда. Я чувствую: воля у меня есть. И сильная. А деньги я взял, потому что нет другого выхода. Но непременно верну. А не верну, значит, я последний… да чего рассусоливать, и так все ясно. Вообще-то характер можно исправить, но мне это ни к чему. У меня и так характер неплохой, просто надо волю развивать. Теперь я за это возьмусь. Решу сделать что-нибудь и сделаю. Например, никогда больше не спорить! Никогда! Хватит. Сыт по горло! И портфель с вечера буду собирать, чтобы ничего не забывать и не опаздывать. И из тех денег, которые дают родители, буду откладывать по злотому в копилку. И…»

Но вот и ближайший к дому киоск, где обычно покупал он жевательную резинку.

— Двенадцать, пожалуйста. — И Марцин с чувством удовлетворения кладет на кипу газет новенькую двадцатизлотовую бумажку.

— Всего-навсего? — смеется киоскерша, и Марцину чудится в этом издевка.

— Ну, давайте пятнадцать для ровного счета, — говорит он небрежно и, забирая покупку, прибавляет, совсем как взрослый: — Благодарю. Всего хорошего!

— Ой, ой! — раздался рядом голос Петрика. — Сколько у тебя денег! Сколько резинок! Дай одну, Марцин!

— Вот дам сейчас по кумполу!

— Марцин, ну, пожалуйста! Откуда у тебя столько денег?

— Как откуда? Напечатал! Видал, бумажка совсем новенькая. Машинка такая есть, нажмешь кнопку — и денежки выскакивают, чики-брыки! Ну катись отсюда! Чтобы духу твоего не было!

— Сам катись! — обиделся Петрик. — Мама меня за газетой послала.

— Тогда бери и проваливай! Ангелочек! — ехидно сказал Марцин и еще раз повторил: — Ангелочек!

После ужина Марцин, сидя за столом, читал книжку. Он был доволен собой: уроки сделаны, ящик стола разобран, завтра в школе он отдаст долги — словом, самовоспитание идет полным ходом.

В другой комнате Вацек прокручивал пластинку, а Петрик клянчил что-то у мамы, которая записывала расходы.

— Петрик, хоть ты оставь меня в покое! — отмахнулась она.

— Ну, мамочка, пожалуйста! У меня тогда будет четырнадцать злотых!

— Нет, и не проси! Я и так не знаю, как до конца месяца дотянуть. В воскресенье приедет папа, надо пирог испечь. И полуботинки Марцина придется отдать в починку.

— Ну да, — обиженно протянул Петрик, — пусть Марцин сам себе деньги напечатает на машинке.

— Неплохо иметь хотя бы машинку для починки обуви, — улыбнулась мама.

— Не для обуви, а чтобы деньги печатать… — уточнил Петрик. — Я сам видел: он себе сделал новенькую голубую двадцатку.

Мама вскинула голову и отложила карандаш.

— Просто с ума можно от вас сойти! Что ты мелешь, Петрик? — Но, видя, как покраснел Марцин, не на шутку встревожилась: — Снова ему что-то несусветное наплел?

— Снова, снова! — повторял бессмысленно Марцин, не зная, что сказать: в голове была абсолютная пустота. — Болтает всякую чушь, а ты веришь.

— Вовсе не чушь! — оскорбился Петрик. — Скажешь, не было у тебя новенькой двадцатки? А когда я спросил…

— Вот чудак! — сделал Марцин слабую попытку замять дело и сказал, улыбаясь через силу: — Выходит, ты совсем еще маленький, шуток не понимаешь. Я ведь пошутил, мама! И вообще, к чему этот разговор? Мне к завтраму книгу надо дочитать по внеклассному чтению, — затараторил он, и слова потекли стремительным потоком, будто внутри у него отвернули кран. — В библиотеке на весь класс три экземпляра… Книжка толстая… Я ждал-ждал, наконец дождался… А за мной очередь еще длиннющая!.. Мамочка, ты ведь знаешь Скочелёву… Двойку влепит, и опять я буду виноват, а разве дают мне дома спокойно почитать… Вообще…

Марцин вдруг замолчал: в дверях стоял старший брат и смотрел на него насмешливо. С каких пор он стоит там и что слышал?

Мама побледнела, или, может, это отсвет белого тетрадного листа? Но почему у нее такой испуг в глазах? Случилось разве что-нибудь?

— Покажи деньги, — говорит мама спокойно, но Марцин знает, что означает это спокойствие. — Покажи сейчас же! — повторяет она.

— Не могу, — коротко отвечает Марцин.

Ему ясно: замять дело не удастся.

— Мамочка, он правда не может, — подтвердил Петрик, смутно чувствуя, что атмосфера накаляется. — Он купил пятнадцать жвачек.

— Пятнадцать?! — ужаснулась мама.

— Вот так аппетитец! — бросил Вацек. — Откуда у тебя деньги?

— Не твое дело! — огрызнулся Марцин. — Не ты мне их давал.

— Я еще не спятил, чтобы деньги выбрасывать псу под хвост. Жевательная резинка… — Оседлал Вацек своего любимого конька, собираясь целую лекцию прочесть о вреде жевательной резинки, которую Марцин слышал неоднократно, но, увы, никаких полезных выводов не извлек. К счастью, его перебила мама:

— Я спрашиваю, откуда у тебя деньги?

— Да так, были, — уклончиво ответил Марцин.

— Еще вчера ведь не было: ты четыре злотых выклянчил у Петрика, — вмешался Вацек.