Не гони лошадей

Да и по поводу Вассермана нужно было кое-что узнать. Может быть, я недостаточно хорошо знала милейшего Анатолия Аркадьевича, возможно, было что-то криминальное в его прошлом? Все-таки коллекционеры-собиратели народ странный, фанатичный. За какую-нибудь редкую финтифлюшку душу продать могут.

Я уже собралась уходить, когда заметила маявшегося без дела Ромку. До меня дошло, что я так и не расспросила пацана о беседе с жильцами.

— Рома, зайди ко мне. Так что тебе удалось выяснить?

Ромка уселся в кресле и подробно принялся мне все рассказывать. Если опустить детали, то получалось следующее.

К Вассерману почти каждый день кто-нибудь ходил. На первом этаже, как раз напротив мастерской, живет одинокая бабулька с отличным слухом.

— Врет она, конечно, — произнес Родион, — у нее по лицу видно, что она подслушивать и подсматривать любит. Вредная такая. Заставила меня три раза ноги вытирать, справку вдоль и поперек изучила, паспорт велела показать и все данные переписала. Так вот, она целыми днями у окошка торчит. Как только кто в их подъезд сворачивает, она сразу к «глазку».

— А нам от этого какая польза? Разве она может запомнить, кто и когда к Вассерману приходил?

— А ей и запоминать ничего не надо. У нее на каждый день недели по разным каналам идет свой сериал, она дни таким образом и запоминает. Вот я тут списочек составил. «Бедная Роза» — тощий мужик в очках и бабулька с авоськой. «Моя вторая мама» — толстый грузин, лысый парень, здоровенный, на фиолетовой машине приехал, баба рыжая. «Тайны Марии-Кармен»… так, это неинтересно, а вот это… опять бритый парень на фиолетовой машине и вот еще.

— Ай да бабуля! Выходит, что Шакаленко точно был у Вассермана три раза, а нам врет, что только два раза.

Возможно, это хоть какая-то зацепочка. Я решила позвонить следователю, который вел дело. Пусть вызовет этого субчика. Нет, это много времени займет. Пока он этому Шакаленко повестку пошлет, пока то да се… Наведаюсь-ка я к нему сама.

Я сделала несколько звонков людям, подкидывавшим мне иногда разного рода информацию, и решила сначала заехать к знакомым ребятам в милицию, отдать фотографии «жениха» и заявить о пропаже подруги, а потом уж отправиться на работу к Шакаленко.

Офис Шакаленко располагался в Центральном районе. «Фирма «Шах» — торговля спортивным оборудованием и снаряжением. Сеть магазинов и спортивных залов». Фирму создали несколько бывших спортсменов, последнее время делами занимался Шакаленко. Я успела навести справки, что коммерческая деятельность Шакаленко последнее время была не очень успешной. Артем Тарасович провалил пару выгодных сделок, у него начались проблемы с налоговой, давят конкуренты. К тому же буквально на днях ему предстоит вернуть довольно большой кредит, а отдавать нечем. Всю эту информацию я получила из надежных источников в мире бизнеса.

Сотрудники фирмы, вероятно, еще не подозревали о надвигающемся финансовом кризисе. Все были на местах, занимались делом.

Я, ориентируясь по развешанным в коридоре табличкам, отыскала кабинет Шакаленко. Секретарша, в которой я узнала ту самую крашеную победительницу, мило улыбнулась:

— Добрый день, что вам угодно?

— Я бы хотела переговорить с Артемом Тарасовичем, — послала я ей в ответ такую же чарующую улыбку.

— По какому вопросу? — произнесла она, поскучнев.

— По личному, — не вдаваясь в подробности, ответила я.

— Вам назначено?

Я достала свою визитную карточку и написала несколько слов на обратной стороне: «По поводу лже-Фаберже и некоторых ваших утверждений». Я протянула ей свою визитную карточку и попросила:

— Потрудитесь передать ему и сказать, что долго ждать я не могу.

Секретарша, покачиваясь на своих длинных ногах, прошлась по приемной, словно по подиуму. Я двинулась следом и остановилась у приоткрытой двери. Мне важно было посмотреть на его реакцию. Девушка вошла в кабинет к Шакаленко и протянула ему мою визитку. Шакаленко вздрогнул, взъерошил короткий ежик на голове, ослабил узел галстука. Он что-то тихо сказал секретарше, и та поспешила вернуться. Я отскочила к ее столу, сделав вид, что любуюсь букетом роз.

— Извините, у Артема Тарасовича сейчас важные междугородные телефонные переговоры. Через десять минут он освободится и примет вас.

Я не стала настаивать. Хочет собраться с силами? Пожалуйста, главное, что я видела его реакцию. Мне ведь не так уж и важно, поговорим мы десятью минутами раньше или позже. Шакаленко тяжело затопал по кабинету, зачем-то включил приемник. Вдруг по ногам резко потянуло холодом, в кабинете Шакаленко что-то тихо стукнуло. Окна приемной и кабинета выходили на одну сторону. Первый этаж, но решетки на окнах почему-то отсутствуют…

Я выглянула и замерла. Шакаленко бегом направлялся к своей машине, припаркованной возле парадного входа. Я, проклиная свою узкую юбку, на глазах у совершенно обалдевшей секретарши ворвалась в пустой кабинет, вскарабкалась на довольно высокий подоконник и спрыгнула вниз, едва не сломав каблук.