Не говори маме

— Дам я тебе пятьсот, только не плачь! Ну Динка… Встань, распрямись! Ты молодая, красивая, ты ж золотая рыбка! Таких девушек надо в брильянтах водить, в концерты. — Густые черные волосы переливались у Майи в руках, она повернула Динку к зеркалу. — Ты настоящая красавица, ты чудесно играешь, не уезжай пока я прошу, я тебе обещаю — его тут больше не будет, паршивца! Только не говори Андрею, ни к чему ему это знать, он и так не в себе…

— Конечно, все-таки сын, — кивнула Дина.

— Конечно, все-таки отец, — вздохнула Майя. — Сыграй нам что-нибудь, прогоним злых духов. Как будто все у нас о'кей, сидим музицируем…

— Ну что, нашлись? — спросила Галя, когда Майя уcaживaлa Динку за пианино. Обе промычали «угу». — Я знаю, он чужого никогда не возьмет! Вот мы квартиру…

— Отдыхаем на даче, — перебила Майя, зажигая свечи. Погасила свет. Дина заиграла Шопена.

— Вот мы квартиру бабкину сдали, так он все деньги до копейки принес, — вспоминала Галя и сама уже верила, что сын у нее хороший и все к нему несправедливы. Майя приложила палец к губам, но она не могла не договорить: — Давно просила — «отвези бабуле», вот он, наверно, туда и собрался — навестить…

Послышались шаги на лестнице. Андрей рылся в кладовой, что-то искал.

— Он лодку надувную взял? Динка! — Остановился на пороге, только сейчас сообразив, что музыка «живая», Дина играет, не видит его и не слышит. Тихо примостился в углу стола со спиннингом в руке.

И вот они опять в пути. И уже видна — пока только в бинокль, с вершины холма — глухая деревенька, к ней — проселочная дорога.

Крутой, незаметный спуск от шоссе в лес. Чуть не проскочили.

Лес, мостик над заросшей речкой. Безлюдье, тишина.

На последней развилке перед деревней Андрей притормозил, свернул в прибрежный лесок.

Расположились завтракать под деревом. Галю снарядили в разведку.

— Если его нет — звякни сразу, свиданья с бабой Лидой хотелось бы избежать. — Андрей отдал ей мобильный телефон, показал, какие кнопки нажимать. — Мы на озеро съездим.

Майя гуляла босиком по росистой траве. Подняла бинокль. На том берегу, над раскидистым деревом, аистенок учился летать. Вспархивал из гнезда, два взмаха крыльями — и зависал испуганно, возвращался в гнездо. Большой аист показывал высший пилотаж, и маленький все расширял круги.

Андрей пил кофе из термоса и смотрел, как Галя решительно топает по дороге. Вот скрылась за какой-то постройкой, вынырнула едва различимой фигуркой и снова пропала. Вдалеке залаяла собака, прокукарекал петух, а совсем близко, внятно, куковала кукушка — «ку-ку, ку-ку, ку-ку…» Он стал считать. После длинной утренней дороги хотелось вытянуться на траве и заснуть. А она все куковала, и вмятина на задней двери вдруг бросилась в глаза.

Майя спряталась за деревом и монотонно, одним горлом подражала птичьему — «ку-ку… ку-ку…»

Андрей прислушался, распознал хитрость, ответил тонким свистом, но по-птичьи не получилось, она догадалась сразу…

Мать Гали, женщина гордая и строгая, на вид еще не старуха, и не деревенская, полжизни отработавшая в тяжелых цехах, привыкла иметь обо всем свое непреклонное мнение и всех видеть насквозь.

…А я думала ты по путевке поехала… с подружкой загорать — В каждом слове Лидии Тимофеевны был — на всякий случай — упрек. Может, она и любила Галю по-своему, но не одобряла — никогда, ни в чем. — А она вишь гляди примчалась… С какого переполоха?

— Мам, ты не рада что ли?

Лидия, не покладая рук, полола огород, повернувшись к Гале толстым задом, тощими ногами в ботах, никак не лицом.

— Тебя ж сюда не допросишься. Чего ты мне голову дуришь? Небось этот привез… папашка Димкин, забыла уж, как звать… Небось в кустах сидит, поздороваться ему гонор не позволяет. — Мать развернулась, просверлила всезнающим взглядом.

— Мам, куда он поехал? Он с собакой был?

— А чего собака? Где-то бегает, — не спешила Лидия, вытряхивала из фартука сорняки с комками земли.

— Мам, собаку нам надо вернуть, и «Волга» в угоне числится, не знаешь ты ничего, где Димка-то?

— А «Волга» нам и здесь не лишняя, — отозвалась мать, снова склонясь над грядками. — Как жил у нас на всем готовом… Васькин твой! Так это наплевать и забыть, память короткая…

— Мам, Димка куда поехал? Рыбу ловить? — Главное — не нагрубить сейчас матери, а то и вообще слова не вымолвит.

— А я не спрашиваю. Пускай погуляет парень до армии, сил наберется, а кто там его ищет — я не вдаюсь… — Мать тоже выпытывала, по-хитрому, не задавая вопросов, чего, может, внук от нее скрыл. — Мы с теть Нюрой его в обиду не дадим.

— Чего, Галька приехала? — выбралась на крыльцо древняя старуха с палкой и подслеповато уставилась на Галю.

— Как приехала, так и уедет, — отозвалась Лидия. — А то, может, останешься? Место есть.

— Теть Нюр, куда Димка поехал? — крикнула Галя в ухо старухе.

— Кто? А… — Согнутая пополам и беззубая, она уже плохо соображала, но вспомнила: — Мы его в обиду не дадим, в погреб спрячем.

Андрей и Майя подъехали к озеру. Оно белело внизу, за соснами, и уходило в дальнюю даль, почему и называлось Долгое, и там, у горизонта, чернели лодки, если смотреть в бинокль.