Не говори мне о любви

- Заново? – горькая улыбка скривила красиво очерченные губы. – Я и начну ее заново - на Кавказе. У меня три дня на то, чтобы покинуть столицу. А Вам лучше сегодня же уехать в Варшаву. Видит Бог, для меня нет более тяжкого наказания, чем предательство собственного отца!

Отдав необходимые распоряжения слугам, Станислав отправился на Большую Морскую: он не мог уехать, не простившись с ней, не попытавшись увидеться еще раз. Вряд ли можно было рассчитывать на теплый прием в особняке Блохиных, но у него не было иного выхода.

Катерина была в музыкальном салоне с Алешей. Рассеяно проводя рукой по клавишам рояля, она решала, как ей быть дальше. Именно такой - задумчивой, грустной, с распущенными по плечам локонами, в милом домашнем платье – ее и увидел Станислав, которого по его просьбе Семен, рассудивший, что супруги сами должны разобраться во всем, без доклада проводил в музыкальный салон. Алеша, увидев отчима, радостно бросился к нему. Поймав мальчика на бегу, Станислав выпрямился и встретился глазами с изумленным взглядом Кати. Медленно поднявшись со стула, она нерешительно шагнула к нему.

- Станислав, Вас уже отпустили? – рассеяно спросила она.

- Вы бы предпочли, чтобы я сгнил в крепости? – невесело усмехнулся Войницкий.

- Нет-нет! Как Вы могли подумать так! – отрицательно покачала она головой. – Я рада видеть Вас в добром здравии.

Алеша, поняв, что взрослым сейчас не до него, заерзал на руках у графа, и он отпустил его.

- Я велю собирать свои вещи, - тихо произнесла Катрин, глядя в глаза Станиславу. – Конечно, для поездки сейчас не самое лучшее время, но… - Катя тяжело вздохнула.

- Вы знаете? – ошеломленно спросил Станислав. - Вы собираетесь поехать со мной в Тифлис?

- Я Ваша жена, Станислав, и мое место подле Вас, - ответила она. – Или Вы считаете иначе?

- Но откуда… - внезапная догадка осенила его, - Так это Вам я обязан столь мягким решением Государя!

Катя кивнула.

- Простите меня, но я не могла сидеть сложа руки.

- Катюша, - Войницкий сжал ее в объятьях. – Я и надеяться не смел…

Но тотчас от другой мысли похолодело в груди. Имеет ли он право промолчать, не открыть ей всей правды? Да, Катя готова поехать с ним, но что движет ею? Впрочем, ответ был ему известен: уж никак не сердечная привязанность к нему, а чувство долга вынуждает ее к тому. Что будет, если сейчас он промолчит, а в будущем все откроется? Как же велик был соблазн не сказать ей, увезти с собой, далеко, туда, где Елецкий не сможет видеться с ней! Но что будет, когда раскроется его обман? Сумет ли он привязать ее к себе настолько, что она простит ему? Все может быть, - коварно шептал внутренний голос, - вдруг ему повезет, и она к тому времени окажется в тягости от него. Естественно, он помнил о рекомендации пожилого врача воздержаться и не принуждать супругу к интимной близости, чтобы дать ей время оправиться после случившегося, но он ведь никогда и не принуждал ее. А в сложившихся обстоятельствах ребенок едва ли не единственное средство удержать ее подле себя. И тогда можно будет попробовать уговорить ее принять католичество и обвенчаться по законам, признаваемым его верой.

Катерина с тревогой вглядывалась в мрачное лицо супруга. Еще минуту назад его глаза светились радостью, а потом появилось что-то, о чем он умолчал. Что-то, что заставляет его нервничать и почти до боли сжимать ее хрупкие плечи.

Станислав молчал. Сердце билось в груди тяжелыми толчками, совесть в нем боролась с эгоистичным желанием не расставаться с ней ни на минуту. Войницкий тяжело вздохнул. Решение было принято - его совесть заранее была обречена проиграть эту битву.

- Конечно, я рад, что Вы решили ехать со мной, - улыбнулся он, поглаживая ее плечи. – Если только Вы не испугаетесь тягот пути, да и дети слишком малы для такого путешествия.

- Если Вы позволите, я хотела бы оставить их здесь в Петербурге, как бы трудно мне ни было пережить разлуку с ними. Конечно, Наталья Федоровна уже не молода, но она не откажет мне в помощи, и здесь, с моей бабушкой и братом, им будет лучше, - запинаясь, проговорила она.

- Вне всякого сомнения, это наилучший способ уладить наши с Вами дела, - кивнул головой Станислав. – У Вас есть два дня на то, чтобы собраться и проститься с родными, - обнимая ее, прошептал Войницкий.

Станислав вдохнул пьянящий аромат, исходивший от ее распущенных волос, и, не удержавшись, провел губами по высокой скуле. Тихий полувздох-полувсхлип был ему ответом. Катя прижалась к нему всем телом. Напомнив себе, что у него еще уйма дел, Станислав нехотя отстранился и выпустил ее из своих объятий.

- Позже, mon ange, - прошептал он, целуя тонкую кисть.

До отъезда из Петербурга Войницкий решил оставить жену у Блохиных, опасаясь, что Вацлав расскажет ей о поданном прошении о расторжении их брака.

Хотя Кате и показалось странным, что он не попросил ее вернуться домой, но она рассудила, что так даже лучше. Коль уж она решила Алешу и Злату оставить со своей родней, ни к чему понапрасну возить их с места на место. Проводив Станислава, она велела проходившему мимо лакею разыскать и прислать к ней Дарью.