Не говори мне о любви

– Иди сюда, – похлопала по кровати рядом с собой. – Блин, у тебя такое лицо, будто ты убил моего домашнего питомца и теперь не знаешь, как признаться, – я хохотнула, а Паша шумно вдохнул, его заметно передернуло, словно попала прямо в точку.

Ему некуда было деваться, пришлось подойти и усесться рядом. Моя тигрица протяжно заскулила, ощущая от волка явный стыд и вину. Совсем ничего не понимая, по-дружески похлопала его по коленке, пытаясь хоть так подбодрить. Время тянулось, а Паша все никак не решался начать.

– Что у нас там нового? – пришлось импровизировать. – Ты не говори ничего, если что, я же вижу, как тебе тяжело. Не слушай бабулю, она и мертвого заставит признаться во всех смертных грехах.

Именно в этот момент наши взгляды встретились, в темных омутах увидела смущение, но в них так же отражалась твердость, волку необходимо было выговориться.

– Лидия Борисовна права, я должен. Давно следовало все рассказать, все боялся чего-то и откладывал на потом, вел себя, как трус. Что ты знаешь про аварию, в которую попала с родителями?

Вопрос вогнал меня в ступор, я ожидала чего угодно, но не этого. Тем не менее, Паша ждал, пришлось пожать плечами и сказать все то, что он и так знает:

– Я же была совсем ребенком и об аварии знаю ровно то, что мне рассказывала бабуля.

Волк кивнул, но легче ему от этого не стало. Зато мне стала более-менее ясна тема нашего последующего разговора. Паша дал жирный намек, но мне не хотелось фантазировать и придумывать тысячи разных вариантов, поэтому обрубила их на корню, пускай сам рассказывает.

– Это был я… Я их убил.

Ядовитый вихрь эмоций поднялся в груди и застрял комом в горле. Первым желанием было выпустить когти и ранить рядом сидящего оборотня, причинить ему боль, точно такую же, какую испытала и я сама в эту минуту. Того хотела тигрица внутри, от нее ощущалась агрессия и злоба, но мне хотелось все же думать головой, а не идти на поводу у животной сущности. Глубоко вдохнув, отодвинула на задний план желания тигрицы и спокойно, насколько это было возможно, уточнила:

– Давай без громких заявлений, ладно? Что конкретно ты сделал, расскажи мне.

Не верилось мне, будто Паша мог уподобиться тем же лисам и намеренно причинить вред моим родителям. Неужели ДТП было вымышленным? А я? Где тогда была я? Паша заговорил не сразу, ему потребовалась минута для храбрости.

– Ссоры с отцом у меня начались с подросткового возраста. Когда я, будучи волчонком, уже мог крепко стоять на лапах и охотиться, ему хотелось воспитать из меня настоящего мужчину, готового в любой момент убить, будь то дичь или какой-то нарушитель, ожидающий казни. Я же, по сути, был еще ребенком, но, как сын Альфы, все время находился под пристальным взглядом членов стаи, любая моя ошибка в их глазах выглядела слабостью, а слабак не может быть сыном вожака. В тот день отец требовал, чтобы я своими руками убил предателя-волка. Он шпионил для соседней стаи и передавал им информацию, которая в дальнейшем забрала жизни у пятерых членов стаи. Те хотели подорвать репутацию Альфы и в дальнейшем спровоцировать бунт среди волков. Дальше, как правило, вожаку бросался вызов, на котором и решалась дальнейшая судьба.