Не говори никому. Беглец

В детстве мы увлекались несложной словесной игрой: берешь свое второе имя и делаешь его первым, а фамилию производишь от названия улицы, на которой живешь. Например, мое полное имя — Дэвид Крэйг Бек, а жил я на Дерби-роуд. Значит, согласно правилам игры, меня будут звать Крэйг Дерби. А Элизабет станет…

Сарой Гудхарт.

Что же, черт возьми, происходит?

Я схватил телефонную трубку. Сперва позвонил родителям Элизабет, на Гудхарт-роуд. Трубку взяла теща, я предупредил, что буду поздно. Одна из выгод профессии врача — люди легко прощают нам подобные вещи.

Затем перезвонил Лоуэллу и нарвался на автоответчик. Пришлось попросить шерифа отправить сообщение мне на пейджер при первой же возможности. У меня нет мобильника, что порой неудобно, но в большинстве случаев позволяет выбирать: с кем я хочу поговорить, а с кем — нет.

Я снова задумался, пока из размышлений меня не вырвал бодрый голос Гомера Симпсона: «Почта пришла!» Я рванулся вперед и схватил мышь. Обратный адрес казался незнакомым, зато тема гласила: «Уличная камера». Сердце опять упало.

Я щелкнул по письму, и оно появилось целиком:

Завтра. В то же время плюс еще два часа на Bigfoot.com.

Сообщение будет оставлено для:

Имя: Бэт Стрит

Пароль: Тинейджер

А под этим, в самом низу экрана, еще пять слов:

Они следят. Не говори никому.

Ларри Гэндл, человек с зачесанными на лысину волосами, смотрел, как Эрик Ву занимается уборкой.

Ву, двадцатишестилетний кореец, весь испещренный странной смесью татуировок и пирсинга, был самым страшным человеком из тех, кого Ларри встречал в своей жизни. Эрик был сложен как маленький танк, но дело было далеко не в этом. Ларри встречал массу людей, гордящихся своими мускулами, и в большинстве случаев их мускулы оказывались абсолютно бесполезными.

Только не у Эрика Ву.

Гора мышц производила, конечно, впечатление, однако главным оружием Ву были руки — две цементные глыбы ладоней со стальными отвертками пальцев. Он тренировал их часами, приучая к жаре и холоду, давая немыслимые нагрузки, разрабатывая каждый палец в отдельности. Когда Ву начинал «работать», он мог разобрать человека по косточкам.

О таких людях, как Ву, всегда распространяют мрачные слухи, большинство из которых остаются лишь слухами. Тем не менее Ларри своими глазами видел, как Ву убил человека, нажав определенные точки на его лице и животе. А другого схватил за уши и с тихим треском оторвал их одним движением пальцев. Еще Гэндлу «посчастливилось» стать свидетелем того, как Эрик убил четырех людей четырьмя разными способами, ни разу не использовав оружия.

Ни одна из смертей не была быстрой.

Никто не знал точно, откуда Ву появился. Поговаривали что-то о трудном детстве в Северной Корее… Гэндл не пытался выяснять. Он инстинктивно чувствовал: в некоторые дальние углы не стоит заглядывать. Одним из таких углов была темная сторона натуры Эрика Ву. Хотя смешно предполагать, что у него могла быть и светлая сторона.

Ву закончил заворачивать то, что осталось от Вика Летти, в виниловую пленку и поднял глаза. «Мертвые глаза, — подумал Гэндл, — глаза ребенка из военной кинохроники. Этот монстр даже не потрудился снять наушники». Плеер Ву никогда не играл хип-хоп, рэп или рок-н-ролл. Нет, Эрик слушал записи успокаивающей музыки и звуков природы, носящие названия типа «Океанский бриз» или «Журчащий ручей».

— Отвезти его к Бенни? — осведомился Ву. Его голос обладал смешной хрипотцой, напоминая говорок какого-то мультипликационного персонажа.

Гэндл кивнул. Бенни был владельцем крематория.

— А заодно избавься вот от этого. — Ларри протянул Эрику пистолет. В гигантской ручище Ву тот выглядел смешной и бесполезной игрушкой. Силач нахмурился, недовольный тем, что Гэндл предпочел такую безделицу его уникальным пальцам, но молча сунул оружие в карман. Двадцать второй калибр оставлял микроскопические раны, которые почти не кровоточили. Та кровь, которая все же вытекла, осталась на заблаговременно подстеленной виниловой пленке. Вот так, без шума и пыли.

— Потом, — сказал Ву. Он поднял тело одной рукой, словно легонький кейс, и вышел.

Гэндл кивнул в знак прощания. Надо сказать, что от предсмертных мучений Вика Летти он не испытал ни удовольствия, ни дискомфорта. Это просто работа. Ларри должен был удостовериться, что у этого недомерка не осталось ни сообщников, ни припрятанных доказательств, которые мог бы найти кто-то из посторонних. Сделать это можно лишь одним путем — доведя «клиента» до необходимой кондиции.

В конце концов, выбор был очень прост — семья Скоуп или Вик Летти. Скоупы — хорошие люди, они никогда не трогали Вика. Тот, со своей стороны, попытался задеть их фамильную честь. Так кто больше виноват — честные, добропорядочные граждане или присосавшийся к ним паразит, пытающийся делать денежки на чужих ошибках? Выбор очевиден.

Мобильный телефон Гэндла завибрировал. Он вытащил трубку.

— Да?

— Тела, найденные на озере, опознаны.

— И что?

— Это они. Боже мой, это Боб и Мел.