Не говори никому. Беглец

Следующее фото запечатлело Элизабет раздетой до пояса и демонстрировавшей огромный синяк на боку. И вновь глаза у нее заплаканы. Снимок был очень контрастным, кровоподтек казался огромным и черным.

И еще три фотографии — Элизабет в разных позах, предъявляющая различные части тела, покрытые ушибами и царапинами.

— Доктор Бек?

Голос вернул меня к действительности. Я почти забыл о наблюдающих за мной агентах. Встрепенувшись, я переводил глаза с Карлсона на Стоуна и обратно.

— Вы что, думаете, это сделал я?

Карлсон пожал плечами:

— Мы ждем, что вы нам скажете.

— Конечно же нет!

— Вы в курсе, где ваша жена получила травмы?

— В автомобильной катастрофе.

Они переглянулись с таким видом, будто я сообщил, что мою домашнюю работу съела собака.

— Элизабет попала в небольшую аварию, — объяснил я.

— Когда?

— Точно не помню. За три-четыре месяца до… — я сглотнул, — до смерти.

— Она обращалась к врачу?

— Нет. Не думаю.

— Нет или не думаете?

— Дело в том, что меня в тот момент не было дома.

— И где же вы находились?

— Делал доклад на симпозиуме педиатров в Чикаго. Жена рассказала о случившемся, лишь когда я вернулся домой.

— Сколько же дней прошло к тому времени?

— С момента аварии?

— Да.

— Не знаю. Два или три.

— Вы уже были женаты?

— Да, несколько месяцев.

— А почему она не рассказала вам о происшествии сразу? Как вы думаете?

— Она рассказала, как только я вернулся. А раньше, наверное, не хотела меня волновать.

— Понятно, — протянул Карлсон и посмотрел на Стоуна. Оба даже не пытались скрыть скептицизм. — Значит, это не вы сделали фотографии, док?

— Нет, — сказал я, радуясь, что говорю правду, так как взгляды фэбээровцев не предвещали ничего хорошего.

Наклонившись ко мне, Карлсон спросил:

— А раньше вы их видели?

Я не ответил. Они ждали. Я не спешил, размышляя над вопросом. Ответом было «нет», но… откуда взялись снимки? Почему я не знал об их существовании? Кто сфотографировал Элизабет? Я пытался понять хоть что-нибудь по лицам агентов, однако те оставались непроницаемы.

Смешно, тем не менее бо́льшую часть наших знаний об окружающем мире мы черпаем с телевизионных экранов. Сведения о расследованиях, правах подозреваемого, допросах и перекрестных допросах, протоколах и юридической системе в целом льются на нас из сериалов типа «Закон и порядок». Дайте кому-нибудь в руки пистолет, попросите выстрелить, и он повторит то, что неоднократно видел по телевизору. Скажите человеку, что за ним хвост, и он поймет вас, потому что так выражаются герои его любимых фильмов.

Я поднял глаза и задал классический вопрос:

— Вы меня подозреваете?

— В чем?

— В чем-то. Вы подозреваете, что я совершил какое-то преступление?

— Туманный вопрос, док.

Да и твой ответ не точнее. Мне он, во всяком случае, не понравился. Пришлось вспомнить еще кое-что из кино.

— Я хочу позвонить моему адвокату.

Глава 10

Естественно, знакомого адвоката, специализирующегося на уголовном праве, у меня не было. Да и у кого он есть? Поэтому я позвонил Шоне из автомата в коридоре и объяснил ситуацию. Шона зря времени не тратила.

— У меня есть то, что нужно, — сказала она. — Сиди и жди.

Я вернулся в конференц-зал. Карлсон и Стоун были так любезны, что остались ждать со мной. Они коротали время, перешептываясь друг с другом. Прошло около получаса. Тишина нервировала, и я знал, что сыщики на это и рассчитывают, но не мог с собой справиться. В конце концов, я невиновен! Чем может навредить пара-другая слов?

— Мою жену нашли заклейменной, с буквой «К» на щеке.

— Простите? — вскинулся Карлсон и вытянул ко мне длинную шею. — Вы к нам обращаетесь?

— Мою жену заклеймили буквой «К», — повторил я. — После нападения на нас я попал в больницу с сотрясением мозга. Вы не можете думать… — Я замолчал.

— Думать что?

Слово не воробей, вылетит — не поймаешь.

— Что я имею какое-либо отношение к смерти жены.

И в этот момент распахнулась дверь. В зал ворвалась женщина, которую я прекрасно знал по многочисленным телевизионным шоу. При виде ее Карлсон подпрыгнул, а Стоун прошипел: «Черт побери!»

— Мой клиент потребовал консультации? — без всякого вступления начала Эстер Кримштейн.

Положись на Шону — и все будет в порядке. Я никогда не встречал своего нового адвоката, зато частенько видел ее в роли «независимого эксперта» на всевозможных ток-шоу, а также ведущей собственную программу «Кримштейн против криминала». На экране Эстер Кримштейн выглядела стремительной и зубастой, как акула, и частенько разносила своих гостей в пух и прах. В жизни она оказалась еще более эксцентричной и напоминала тигрицу, которая в каждом собеседнике видит трепетную лань.

— Совершенно верно, — отозвался Карлсон.

— И что я вижу? Вы как ни в чем не бывало продолжаете его допрашивать!

— Он сам заговорил.

— Ну да, ну да.

Кримштейн рывком открыла кейс, выхватила блокнот и ручку, а затем швырнула их на стол:

— Напишите ваши имена.

— Что, простите?

— Ваши имена, красавчики. Забыли, как они пишутся?

Вопрос был вроде бы риторический, но Эстер явно ждала ответа.

— Нет, — пробормотал Карлсон.

— Помним, — добавил Стоун.